Скинхед - Наталья Нечаева Страница 14

А в феврале, только-только вернулась она из Карежмы, где отдыхала на зимних каникулах, пришло горе, упрятанное в почтовый конверт. Мать написала, что папа по пьяному делу пошел с мужиками на подледную рыбалку да все трое в полынью и провалились. Безвозвратно. Откуда в феврале в Северной Двине полынья? — не поверила обмеревшая до немоты Валюша, вспомнив, какой толщины лед сковывает по эту пору родную реку. А в следующих строчках и ответ нашелся: оказывается, там военные проводили какие-то учения, лед был подтоплен и покромсан, а мужики спьяну да в темноте недоглядели. «Уже всех и схоронили, — писала мать. — Тебя и тревожить не стали, все равно бы не успела…» С того дня и та малая помощь из дому, что присылали родители, вовсе иссякла. Откуда матери денег взять? На шее — двенадцатилетняя Верочка и дедуся с бабусей, у которых пенсия, как дедуся говорит, с гулькин хрен. А мать, кассирша в колхозе, много ли одна заработает?

Учитывая материальное положение Ватрушевой и отличную учебу, ее взяли на кафедру лаборанткой. На полставки. И еще двадцатку она зарабатывала, драя по очереди с Розой туалеты в кинотеатре «Балтика» у метро «Василеостровская». Денежное довольствие восстановилось в прежнем объеме, даже получалось на десятку больше, но вот времени не стало совсем. Какие там музеи! Какие прогулки по набережным! Какие свидания-поцелуи! Институт — лаборатория — метро — туалет — общага. Все! Валюша приползала домой на полусогнутых, забрасывала в рот, не видя, что-то из еды и сваливалась вмертвую до утра. Но к лету сумела даже кое-что подкопить, и когда после практики ехала в поезде домой, в хрустком, ярком полиэтиленовом пакете, что сам по себе был подарком для Верочки, гнездились любовно выбранные гостинцы для мамы, бабуси с дедусей и, конечно, младшей сестрички.

Бабуся, когда увидела Валюшку, запричитала: что с тобой, внученька? Кожа да кости, куда все делось? Голодаешь небось? А дедуся, крякнув, пристрожил: были бы кости, мясо нарастет! Наросло. За два летних месяца на парном молочке да домашней сметанке Валюша почти вошла в норму. По крайней мере, лифчик перестал болтаться на вновь налившейся груди, да и джинсы уже не сваливались.

А сегодня ей пришлось брюки Ванечкиным ремнем перетянуть: надела, собираясь в прокуратуру, а они прямо по колготкам к коленям и съехали. Катюшка засмеялась, говорит, мамочка, ты теперь как Дюймовочка: вся в одну штанину помещаешься…

* * *

Полковник Стыров был очень зол. И эту злость срочно требовалось на кого-то излить. Лучше всего — на Банщикова. Или Трефилова. Потому что это их прокол. Однако ни того, ни другого на месте не оказалось. «В поле», — сказала секретарь, имея в виду работу в городе.

— Агрономы хреновы, — ругнулся Стыров. Только что ему позвонил коллега из Москвы…

Из Москвы! И елейным голосом поздравил с полной и окончательной победой сионизма на берегах Невы.

Оказывается, в клубе студгородка на Новоизмайловском некие полудурки, именующие себя Пятым интернационалом и последователями Троцкого, проводили открытую лекцию. В разгар политических дебатов ворвалась группа бритоголовых, бойцов десять, заняли проходы, отрезая пути к отступлению, один, видно лидер, выскочил на сцену и заорал: «Кто тут жиды, выходи! Мочить будем!»

Дальше случился полный конфуз. Докладчик спокойно отхлебнул воды и сказал:

— Мы тут все евреи.

После этих слов зал, а было там человек семьдесят, поднялся, как один.

Драки не случилось, скинхеды спешно ретировались, пригрозив ухлопать всех поодиночке.

Случай сам по себе вопиющий, но главное: как в Москве узнали об этом быстрее, чем он, полковник Стыров?

Понятно, он нашелся, как отбрить заносчивого москвича, всего и сказал: «Выполняем наказ президента. У нас в Питере фашизм не пройдет!»

Коллега растерянно буркнул: «Поздравляю» — и распрощался. Но Стырову-то от этого не легче! Ладно, дождемся этих полеводов-аграриев.

Что там из аналитики на сегодня? А, Интернет. Это интересно. Поглядим, как отзываются в народных массах националистические настроения в обществе.

«Сайт настоящих скинхедов». Любопытно.

«Настоящий скинхед не является нацистом, но является патриотом. Он радеет за свою Родину не на словах, а на деле. Он не бьет прохожих на улице, он работает на благо своей Родины и не мешает работать другим, независимо от их расы. НАЙДИ РАБОТУ И ТЫ, ЕСЛИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОЧЕШЬ ПОМОЧЬ СВОЕЙ СТРАНЕ. УЧИСЬ! Глупый гражданин не приносит никакой пользы Родине. Не будь обузой своей стране.

ЦЕЛЬ ТВОЕЙ НАСТОЯЩЕЙ ЖИЗНИ: делай раз — УЧЕБА, делай два — РАБОТА, делай три — КРЕПКАЯ МНОГОДЕТНАЯ СЕМЬЯ».

Это еще что за новости? Это что за манифест?

«Если ты НАЦИОНАЛИСТ или хуже того — НАЦИСТ, то знай, тебя здесь не ждут и тебе здесь не рады. Тебя здесь не понимают, не понимают твоих идей о превосходстве одной расы над другой, не понимают, как можно следовать идеям человека, который собирался уничтожить русский народ. Наши деды воевали, чтобы ТЫ МОГ ЖИТЬ СВОБОДНО, думать, как хочешь, делать, что считаешь нужным. К сожалению, эта свобода позволяет тебе быть нацистом.

ВСЕ РАСЫ РАВНЫ. У КАЖДОЙ ЕСТЬ СВОИ ОСОБЕННОСТИ. ЭТО ИХ ПРАВО, так же как твое — брить голову.

ЭТО ОТНОСИТСЯ КО ВСЕМ».

Дальше шли обращения к скинам — футбольным фанатам. Скинам-анархистам, скинам-геям…

Стыров сунулся на последний листок подборки, где, как он всегда требовал, должна была быть зафиксирована статистика посещений сайта, — цифры отсутствовали.

— Поувольняю к чертовой матери! — обозлился полковник. И рыкнул в селектор: — Петренко ко мне.

Старлей Петренко контролировал интернет-пространство и занимался отслеживанием и внедрением необходимой информации.

— Наша работа? — Стыров ткнул в подборку.

— Наша, — кивнул Петренко. — Разработка банщиковских ребят, ваша резолюция — запустить в конце ноября — начале декабря.

Черт! Надо же так опростоволоситься! Конечно, эта бодяга готовилась еще весной, когда надеялись, что перед думскими каникулами депутаты примут закон и придется направлять энергию скинхедов в новое русло. То есть понемногу спускать пар. Потому и появилась эта триада — работа, учеба, семья. Кто ж знал, что придется начинать новый цикл акций? А Петренко — что? Действовал по инструкции. Молодец.

— Срочно сними, — буркнул Стыров. — Не ко времени. Что там вообще делается в вашем виртуальном мире? Ткни пальцем в самое интересное.

— Я вам красным фломастером пометил, что стоит прочесть, — показал на листки Петренко. — Остальное — ерунда.

— Посиди, — кивнул полковник, углубляясь в листочки.

Отмеченное красным он лишь мельком проглядел — все ясно. «Мочи негров!», «Даешь великую белую Россию»…

Гораздо больше Стырова интересовали листочки без пометок. Привычка, никуда не денешься: даже самые преданные подчиненные нуждаются в постоянном контроле. Должен же он понимать, насколько правильно старлей Петренко понимает поставленные перед ним задачи. Что считает важным, а что — нет.