Венецианский эликсир - Мишель Ловрик Страница 14

Он практически уверен, что эта леди принадлежит к тому типу женщин, которых необходимо завоевывать от начала и до самого победного конца.

Это как раз то, что мне нужно, поскольку быстрая победа даст лишь временное удовлетворение.

Нет, ему нужно осаждать ее, как крепость, чтобы ощутить радость долгожданной победы. Ему хочется сложностей, хочется растрат, волнения, переживаний. Чем больше труда ему придется вложить в покорение сердца красавицы, тем меньше он будет думать о Томе.

Он был большим любителем этих итальянских дам, наш старина Том. Они падали к его ногам штабелями, ведь у него так хорошо был подвешен язык. Конечно, ни одна женщина не была застрахована от его чар, ни на Темзе, ни на Большом канале, и все они даже не подозревали о существовании друг друга.

Валентин Грейтрейкс решает прогуляться по окрестностям Севен Дайлс, [4]чтобы поглядеть на местных потаскушек. Некоторые мужчины любят ездить на побережье, где можно хорошенько все обдумать. Другие отправляются за город или в трактир. Но Валентин предпочитает прогуляться по Ковент-Гарден и поглазеть на монашек.

Конечно, вид всех этих жаждущих услады женщин и то, что они так доступны, возбуждает детородный орган Валентина Грейтрейкса. Очень часто в результате подобной прогулки у него бывала мимолетная, освежающая связь с невестой Христа, но такое развитие событий никогда не являлось целью подобных гуляний.

Он не спеша идет по Монмаус-стрит и задерживается на перекрестке Севен Дайлс. Здесь пересекаются самые широкие улицы этого района, и потому именно в этом месте можно снять лучших шлюх во всем городе. По соседству находится уйма укромных уголков, где можно предаться продажной любви. При виде легко одетых девушек, облюбовавших семь углов перекрестка, у товарищей Валентина загораются глаза и они начинают бегать туда-сюда, словно озабоченные псы.

— Ты проголодался, мальчик? — громко спрашивает он, глядя на падших женщин. — Готов к приключениям?

Получив в ответ сдавленное «да», он снисходительно улыбается и принимается выбирать «блюда» с дотошностью записного гурмана. Его новая затея, завоевание Мимосины Дольчеццы, не основана на желании утолить чувственный голод. Лучше предвкушать шикарные ощущения, слегка перекусив на этом рынке грязных услад. Он глядит то на блондинку, то на брюнетку, то на рыжеволосую красотку. Некоторые из них стараются, чтобы их заметили, другие стыдливо жмутся по темным углам. Одни уже обзавелись морщинами, другие шрамами, кое-кто и не леди вовсе, а переодетый юноша, ведь здесь, на перекрестке Севен Дайлс, каждый должен найти себе что-нибудь по вкусу.

Останавливаясь возле каждой девушки, Валентин тихо спрашивает дружка:

— Эта? Она? Может, ее?

Он прохаживается туда-сюда, позволяя воображению выбрать то, что различные шлюхи предлагают как словами, так и жестами. Они склоняются перед ним, словно он бредет через ниву, состоящую из женщин. Каждая приподнимает юбки с одной стороны — старинный жест, говорящий о доступности. Некоторые обращаются к нему тихими, сладкими голосами, другие извиваются, подобно змеям, а кто-то пританцовывает на месте.

Валентин свидетельствует свое почтение каждой леди, говоря:

— Очаровательно.

Он ободряюще улыбается, но ни одна из них не кажется ему достойной разделить с ним ложе. Он движется к наименее людным частям района, где работают наименее востребованные девочки. Они ходят по улице осторожно, почти извиняясь за свое положение, как мелочь, которую бросили на прилавок и которую никто не желает считать.

Наконец он замечает фальшивую продавщицу цветов, которая всем своим видом пытается дать понять, что она не торгует телом. Она демонстрирует убогий ассортимент цветов, постоянно роняя их на землю и невзначай ломая стебли. Она чертовски неуклюжа. Вокруг нее собралась группка мужчин, которые озадачены поведением этой бледной девчушки с помятыми цветами.

— Вот она, — говорит Валентин, глядя на ее маленькое личико.

Он подходит к ней и подмигивает. В этот момент она опять роняет букет цветов. Достав из кармана серебряную монету, он машет ею в воздухе. Другие мужчины пожимают плечами и растворяются во тьме. Она медленно, как во сне, идет к серебряной гинее. [5]Валентина это забавляет, и он отводит руку с монетой то вправо, то влево. Девушка пристально следит за каждым движением гинеи.

«Она голодна», — думает Валентин. Ему приятно осознавать, что скоро он сможет накормить ее досыта.

Валентин подзывает экипаж, который медленно катится за хозяином на почтительном расстоянии, и заманивает девушку внутрь.

Экипаж делает несколько кругов по району Сент-Джайлз, но Валентин все никак не может довести начатое до конца. Он пытается, но терпит поражение. Девушка подбадривает его и корит себя. Такое затруднение ему незнакомо. Она мягко предлагает выпить бокал теплого вина, которое должно оживить его. Он качает головой, застегивается и глядит в окно кареты. Проезжая мимо цветочного магазина, он выходит, покупает девушке новый букет цветов и отвозит ее назад на Севен Дайлс. За ее молчание он расплачивается лишним шиллингом.

В его голове ничего не прояснилось. Это совсем не входило в его планы.

Хуже того, неудача с цветочницей вселяет в него беспокойство по поводу венецианки. Ему не хочется, чтобы подобная история повторилась с ней.

Не хочу бросать яблоки во фруктовый сад.

Он пожимает плечами и велит кучеру править назад к театру, где без всякого удивления обнаруживает управляющего, все еще сидящего за столом и работающего при скудном свете свечей. На столе лежат две стопки тетрадей. В одной стопке записаны доходы и расходы театра, а в другой учтены вещи, доставленные в Лондон контрабандой в сундуках, принадлежащих труппам, которые он приглашает из Италии, часто совместно с дорогим коллегой Валентином Грейтрейксом со Стоуни-стрит, Бенксайд.

— Грейтрейкс, негодяй, как дела? Tutto bene? [6]

Массимо Тоси, грузный и пахучий, как стог сена, с трудом приподнимается из-за стола. На его лице отражается смесь радости и тревоги. Это очень опасно — назвать Валентина Грейтрейкса негодяем. По всей видимости, сегодня Массимо просчитался. Посетитель окидывает его холодным взглядом и отвечает:

— И что ты мог бы для меня сделать? Разве это не правда?

— Именно, именно, — блеет Массимо. — С грузом все хорошо? Для твоих иностранных коллег что-нибудь нужно? Шампанское? Девочки?

— Будь так любезен, подумай лучше.

На лице Массимо появилось озабоченное выражение.

— Примадонна не… доступна сейчас, Валентин.