Сумеречный камень - Барбара Бёртон Страница 13

— Вот именно, — ответила она, но на этот раз ее голос прозвучал примирительно, смущенное лицо Мориса смягчило девушку.

Морис молчал, Джулия, как казалось, тоже не была настроена на разговоры. Она открыла коробку, и Морис лишь с трудом совладал с любопытством и не заглянул внутрь. Но когда он увидел, что девушка развернула нефритовую пластину и положила ее на стол перед собой, он уже не мог себя сдерживать.

Джулия на какое-то мгновенье забыла, что она не одна и принялась рассматривать овальный камень. За прошедшее время она выяснила, что королевский нефрит подобных размеров и обработанный таким образом ценится очень высоко.

Как минимум один раз в день она брала в руки камень, который восхищал и, как казалось, притягивал ее к себе.

Девушка поежилась. Вчера вечером она увидела нечто, что заставило ее засомневаться в собственном рассудке. Она рассматривала камень в мягком свете настольной лампы, и вдруг его поверхность на какие-то секунды изменилась. Нежный зеленый цвет его потемнел, и на поверхности появились размытые очертания какого-то лица. Джулия не смогла бы потом его описать, но заметила, как на лице двигались губы.

Вот и сейчас поверхность нефритовой пластины стала меняться, и она спешно отложила камень в сторону.

— Вчера я созвонилась с одним ювелиром, — сказала она, стараясь не смотреть на камень. — Я решила заказать себе из этого камня несколько украшений. Я подумываю о колье, серьгах и…

— Боже мой, только не это! — в ужасе перебил ее Морис.

— Что с вами? — недоуменно взглянула на него Джулия.

— Этот нефритовый камень… на нем лежит проклятье, Джулия. Умоляю вас ничего с ним не делать. Лучше всего, если вы вернете его или передадите на хранение в какой-нибудь музей.

До сих пор она считала Мориса человеком вполне реалистичным, но теперь она засомневалась, а в своем ли он уме.

— Вы что, это серьезно? — насмешливо улыбнулась она.

— Еще как! — мрачно ответил он. — Ваш отец также не верил в проклятье и взял камень себе. Зачем, я не понимаю до сих пор, потому что сэр Уильям, также как и я, всегда считал, что древние сокровища должны передаваться в музеи той страны, в которой были найдены.

Девушка посмотрела на него и покачала головой, не веря ему:

— Если довести вашу мысль до конца, то можно прийти к выводу, что моего отца убили, потому что он завладел этим камнем?

— Это Око Амальфоны, — мрачно ответил Морис. — Те люди, у которых на совести ваш отец, искали не только Сумеречный Камень, как еще называют Око, но и записи о других сокровищах. Но, наверняка, некоторые люди были бы рады, если бы смогли прибрать к рукам хотя бы этот камень, ведь он стоит несколько миллионов.

— Что? Так много? — Джулия надула щеки и с шумом выпустила воздух. — Черт возьми! Расскажите мне побольше об этой Ама… как там называется этот камень? Око кого?..

— Амальфоны, — договорил Морис. — Как вам наверняка известно, Джулия, в античные времена во всех культовых местах существовали прорицательницы. Эти непорочные девы делали предсказания для властителей стран. Персидские прорицательницы, самой известной из которых была Самбета, использовали для своих предсказаний нефритовую пластину, которую они называли Оком или Сумеречным камнем. Так вот, Александр разрушил храм Персефоны и забрал себе не только сокровища, но и нефритовую пластину. И тогда Амальфона — как гласит придание — наложила на камень проклятье. К сожалению, часть записи о проклятии не сохранилась, но по неповрежденной его половине, можно узнать, что в отношении Александра оно сработало. Он умер от внутреннего огня, то есть от лихорадки. Я уверен, что это проклятье падет на каждого незаконного владельца камня. Пожалуйста, Джулия, избавьтесь от него, как можно быстрее!

Девушка слегка приподняла брови. Его беспокойство о ней было приятно, но он об этом не мог бы догадаться, так как Джулия внешне никак не отреагировала на его рассказ и лишь иронично заметила:

— Ваши слова прозвучали так, будто вам страшно за меня, Морис.

Морис, поднеся чашку ко рту, глянул на нее. Уж не ошибся ли он? В глазах Джулии не было и тени иронии, ее лицо было сейчас ликом непорочного ангела.

— Я действительно боюсь за вас, Джулия, — сказал он и отпил глоток кофе. — Бросьте камень в море или пошлите его в национальный музей в Тегеране, но только не оставляйте его у себя.

Джулия была в нерешительности, его слова звучали так, словно он знает, о чем говорит.— Отец неспроста привез его сюда, — сказала она. — Я буду хранить камень как реликвию, если это вас успокоит, — она завернула камень в ткань и встала, — а теперь извините, у меня дела.

* * *

Было необычно, что леди Агата присела на скамейку на рыночной площади Кэддингема. Она была известной личностью в деревне, многие обитатели которой арендовали у нее луга и поля.

Когда вдруг Эндрю Фермор приблизился к ней, старая дама нахмурилась. Если уж он подошел к ней справиться о здоровье, то скоро подтянуться и другие.

— Миледи? — белобрысый торговец лошадьми, узловатый как старый дуб, поклонился даме. — Я могу вам чем-нибудь помочь? Вы себя хорошо чувствуете?

Эндрю, которого Агата знала еще в юности, был все еще видным мужчиной, и Агата знала, что в молодости он питал к ней слабость:

— Я просто присела отдохнуть на минуту, Эндрю, вот и все. И мне хочется побыть одной, — сказав это, она посмотрела ему прямо в глаза, всем своим видом показывая, что ему лучше уйти.

— Не буду мешать, миледи. Хорошего вам дня! — Эндрю притронулся к шляпе, сдвинутой на затылок, и пошел прочь.

Леди Агата и не подозревала, что за ней уже давно наблюдают из окна одной из комнат верхнего этажа паба «Старая нора».

Виктор Бомон все точно рассчитал. Когда он увидел леди Агату на рыночной площади, то понял, что она пришла сюда только за тем, чтобы познакомиться с экстрасенсом.

Понятно, что как дама из высшего общества она не могла зайти в паб, поэтому Виктор с готовностью пошел ей навстречу.

Леди Агата незаметно поглядывала на паб, расположенный на другой стороне площади, и когда из его дверей показался элегантно, если не сказать франтовато, одетый мужчина, она была уверена, что это и есть заезжий экстрасенс. Кэддингем был небольшой деревенькой, и леди Агата знала почти всех ее жителей. А вот этого высокого, темноволосого мужчину с ухоженными усами она здесь видела впервые.

Двигаясь как бы совершенно бесцельно по площади, Виктор остановился в нескольких шагах от скамейки, на которой сидела леди Агата, и сочувственно на нее взглянул.

Она не смогла долго выдержать взгляд его темных глаз, смотрящих, как казалось, ей прямо в душу, и отвела глаза в сторону. И поэтому она не увидела, как на губах Виктора заиграла легкая самодовольная ухмылка.

Он подошел к женщине совсем близко и тихо и с чувством произнес: