Укус ящерицы - Дэвид Хьюсон Страница 13

Ник Коста еще раз оглядел затянутые копотью стены и обгоревший пол литейной. Похоже, дым и огонь успели причинить немалый урон. С пожаром такого масштаба сталкиваться ему еще не приходилось. А сколько улик уничтожили боровшиеся с огнем пожарные, полицейские и все прочие, кто побывал здесь до того, как Рандаццо принял решение поручить следствие римским специалистам?

В конце концов все трое молча согласились с предложением комиссара. В любом случае толку от споров и препирательств никакого. К тому же каждый – и это Коста тоже понимал – соблазнился перспективой дополнительного отпуска, пусть даже и ценой нескольких потерянных дней. Провести тщательное расследование, представить толковый отчет и обоснованное заключение по делу, не вызывающему ни у кого ни малейших сомнений, – я гуляй. А потом уже в Рим. Обстоятельства, конечно, не совсем обычные, но и не из ряда вон выходящие. Особенно для Венеции. Кроме того, у Эмили впереди еще месяц. Можно будет посетить Сицилию или не спеша вернуться в столицу через Тоскану и Умбрию.

Но утолишь при условии, что они предъявят комиссару Джанфранко Рандаццо и его приятелю-англичанину именно то, чего от них ждут.

Осторожно обойдя мастерскую, Коста и Фальконе сначала заглянули в печь, где были обнаружены останки сгоревшей женщины, потом осмотрели силуэт, грубо очерченный мелом на грязном, частично прогоревшем дощатом полу. Здесь умер Уриэль Арканджело. Не остались без внимания и периферийные детали. Двое плотников уже закрывали разбитые окна деревянными ставнями – о том, чтобы исследовать их по всем правилам полицейского протокола, нечего было и думать. Высокие деревянные двери, почти полностью обуглившиеся от огромной температуры, пожарные сразу по прибытии снесли с петель топорами. Покачав удрученно головой, Фальконе достал из кармана носовой платок и опустился на корточки. Ключ все еще торчал из замочной скважины. На кольце висели еще несколько. Замок был старомодный, врезной, а это означало, что при вставленном с одной стороны ключе отпереть дверь с другой было уже невозможно, Фальконе повернул ключ вправо-влево, вынул его и аккуратно положил в пластиковый пакетик.

– Дверь действительно заперта? – спросил наблюдавший за манипуляциями инспектора Коста.

– Несомненно, – ответил Фальконе. – Как нам и сказали. Ты же не думаешь, что они стали бы врать?

Прочитать что-либо на бесстрастном лице инспектора всегда было нелегко, а уж проникнуть в его мысли и подавно. Вот и сейчас Косте оставалось только гадать, иронизирует Фальконе или говорит всерьез.

– Тогда получается, что он запер себя сам.

Серые холодные глаза напоминали буравчики. Замечание младшего коллеги, похоже, огорчило инспектора.

– Такая возможность есть, – согласился он.

– А вы допускаете и другие? Но ключ же в замке… – Коста замолчал, пытаясь представить, какие еще могут быть варианты.

– Спокойно, Ник. Не торопи себя. Не старайся думать наперед. Это плохая привычка. Прими за основу, что ты ничего не знаешь, и пусть факты сами расскажут, как все было. Полагайся на них, а не на свою фантазию. Рандаццо, несомненно, прав, и дело действительно простое. Но ты же не думаешь, что я отброшу собственные, приобретенные за долгие годы привычки, верно? Иди прогуляйся, оглядись. А я еще побуду здесь. Пожалуйста… Или хочешь что-то добавить?

– За Хьюго Мэсситером что-то есть, – коротко сообщил Ник.

– Что именно? – У Фальконе даже вспыхнули глаза.

– Не помню. Но имя мне знакомо. Мелькало в газетах. Что-то связанное с музыкой. И смертью. Возможно, даже не одной. Я могу выяснить.

– Думаю, Мэсситера лучше оставить мне.