Любовь бессмертная - Вера Ард Страница 13

Деньги – это свобода, независимость. Это удовольствия. И пусть захлебываются от зависти те, кто говорит, что не в деньгах счастье. Пусть радуются, служа людям, заставляя задумываться о своих недостатках, помогая лучше понять этот мир и что там еще Элен любила говорить про творчество прапрадеда.

– Ох, заболталась! – Костя поднял глаза, рядом стояла мама с небольшим чемоданчиком ручной клади, в бесформенном летнем платье, соломенной шляпке и солнцезащитных очках, скрывающих половину лица.

– Тебя, вообще, весь самолет ждал, – недовольно произнес Костя и приподнялся, чтобы пропустить мать к окну.

– Дорогой, ну что за ерунда! Посмотри на часы, я вполне успела.

Элен протиснулась к своему креслу и откинула спинку, всем видом демонстрируя усталость. Она достала телефон и начала писать кому-то сообщение. Наверное, надо было спросить, как там дела у маминой подруги, но не хотелось. Вместо этого Костя уставился в ноутбук. Думал написать сцену, пока не начался взлет и не попросили все убрать. Хотелось чего-то особенно яркого и безумного. Подходящий образ сразу возник в голове.

В классической дедовской книге Оленька быстро сдружилась со своей падчерицей, страдавшей от безразличия отца, мечтавшего о сыне. А что если их дружба была чем-то большим? Он на секунду закрыл глаза и представил двух девушек, ласкающих друг друга на кровати. Затем включил ноутбук, ввел пин-код и зашел через браузер на открытую страницу гугл-док, где привычно работал в офлайн-режиме. Пальцы застучали по клавиатуре. Он писал безотрывно почти десять минут – целая страница текста.

«…Другая же рука Полины заскользила ниже к бедрам, пытаясь забраться под Оленькин пеньюар».

– Костя, про кого ты пишешь?

Костя захлопнул ноутбук, увидев, что мать смотрела уже не в телефон, а к нему в файл.

– Новый роман пишу.

– Про Оленьку и Полину?

– Да, что тебе не нравится? Обычные русские имена.

– Ты не продолжение же дедовской книги решил написать? – в голосе матери появились злые нотки.

– Нет, ты что забыла, чем там все заканчивается? – ответил Костя и даже почти не соврал.

Мать строго посмотрела на него.

– Даже не вздумай лезть в эту историю со своими грязными мыслями.

– А что ты сделаешь? – вдруг усмехнулся Костя. Он уже не маленький мальчик. Имеет право не изворачиваться и не пытаться казаться тем, кем на самом деле не является. – Права официально перешли ко мне. Могу хоть продолжение писать, хоть сценарий для производства порнофильма сделать. Все, что захочу. Это мое. И заметь, права на книгу мне передал твой отец. Мне, а не тебе, – подчеркнул Костя. Как же давно ему хотелось сказать что-то подобное.

– Да как ты смеешь!

– Пристегните, пожалуйста, ремни, приведите спинки кресел в вертикальное положение, – голос стюардессы заставил Элен, собиравшуюся чуть ли не наброситься на сына, прервать свой монолог. Она пробормотала:

– Если б я знала, зачем он это сделал.

Костя усмехнулся про себя: «А ведь первая мысль была, что ты его уговорила, чтобы помочь сыну. Как я мог такое подумать?» Рассказывать про содержание дедовского письма он не захотел, поэтому вслух ответил:

– Он знал, что я это заслужил. Понял, наконец, и принял, что я настоящий писатель, что бы вы за спиной ни говорили. Мои книги читают, у меня тиражи в сотни тысяч экземпляров, и они продаются. Вот и все, что нужно знать. А теперь еще и будет возможность сделать экранизацию твоей любимой книги для современного зрителя, – в голосе заиграла издевка. – Представляешь, как тиражи взлетят вверх? Может, даже прочитает кто-то оригинал не под школьную указку. Разве ты не этого хотела?

Элен безмолвно смотрела на сына. Он видел, что на ее лице отражается целая гамма чувств и, кажется, если бы они сейчас были не в самолете, мать просто выскочила бы, хлопнув дверью, но вместо этого она лишь отвернулась к иллюминатору. Косте хотелось назло ей открыть ноутбук, но самолет уже пошел на взлет, поэтому он вставил наушники, включил музыку и закрыл глаза.

Через пару минут злость схлынула. Зачем тратить нервы? Сколько уже было подобных разговоров. Костя вспомнил, как боялся рассказать Элен про свою первую законченную книгу. Боялся и надеялся, что ей понравится. Он и не думал тогда, что это будет эротика. Просто начал писать историю про любовь, про студенчество, ну а любовь без секса – что за глупость?

Первая книга была еще скромной. Он поделился ею с сокурсниками, с Кристиной, прежде всего. Ее советы помогли доработать историю, так что Костя наконец решился показать ее «старшим». Вспомнил, как сложно было обращаться к друзьям матери, чтобы пристроить книгу в издательство, и просить их пока ни о чем ей не говорить. Помнил, как они заговорщически улыбались. И какой скандал был, когда Элен прочитала. Ее прадед писал про глубокие чувства, а сын – про беспорядочные половые связи среди студентов. Она не хотела понимать, что это и есть жизнь. Любовь, ревность, секс, боль, разочарование. Это настоящее, а не нравственные страдания героев девятнадцатого века.

А вот читатели поняли. И первая же книга имела успех. Косте было двадцать два, он как раз заканчивал университет и уже дописывал новую историю. Итогом стал постоянный контракт с издательством. Он стабильно писал по два романа в год. Двадцать семь книг за двенадцать лет, среди них три полноценные серии. Критики регулярно писали обзоры о том, как он бездарен, что его сюжеты примитивны и обыгрывают одни и те же истории, перенося их из одной декорации в другую. Но читательницы закидывали сообщениями в соцсетях, у него были сотни тысяч подписчиков в Инстаграме, три его книги были экранизированы.

Да, фильмы таким успехом не пользовались. Режиссеры скромно обошли все самые интересные моменты, боясь скатиться в эротику. Ну что ж. Общество все еще предпочитало читать про это лежа в кровати, а не видеть на большом экране в кинотеатре. Но с приходом стримингов все могло стать по-другому. Людям не нужно стыдиться и смотреть подобные фильмы в кинотеатре или покупать, как во времена девяностых, кассеты и DVD-диски в магазине, отводя глаза от продавца, когда он выбивает чек. Интернет открыл свободу жизни. У него уже был один сценарий в работе для местного проката, но DVG – другой уровень, другой мир, которого лишила его мать, ребенком увезя в Россию.

Мама. Он невольно повернулся и заметил, что и Элен смотрит на него. Нет, не с ненавистью и не с любовью. С непониманием. Костя будто прочитал ее мысли: «Как я могла воспитать такого сына?» И так же мысленно ответил: «Никак. Ты меня не воспитывала. Твой ребенок – это дом-музей прадеда, ради которого ты уехала из развитой европейской страны в эту глушь, в перестроечный мрак. Этим ребенком ты довольна. А я рос сам, назло тебе и всем».

– Что ты смотришь на меня так? – спросила Элен.

– Да просто. Хотел выйти в туалет.

– Можно мне прочитать? – напряженно произнесла она.

– Что именно?