Сожжённые цветы - Яна Розова Страница 12

— Но как же так? Как это? Я же с тобой, а ты…

— Ладно, заткнись! Дело есть дело! И ты то же самое сделаешь, если надо будет. Парням бабки нужны, это важнее всего, а ты бред несёшь: ты со мной, я с тобой!

Лис и раньше позволял себе срываться, что доставляло Геле безотчётное удовольствие. Ей казалось, что так и должен вести себя по-настоящему крутой мужик. Но лицо она старалась сохранить. Вот и сейчас Геля приняла обиженный вид (для себя не меньше, чем для Лиса) и ушла спать.

Всю ночь ей мерещились кошмары: их застигает в своей квартире неожиданно вернувшийся хозяин, их ловит милиция, они попадаются на сбыте краденого… Засыпая под утро, решила, что попросит Лиса отменить испытание. Ну, не воровка она!

Утром она так и сделала.

— Глупая, — усмехнулся Лис, ловко снимавший опасной бритвой отросшую щетину с головы. — Совсем глупая! Я же уже пообещал двадцать тысяч зелени своим парням! Не хочешь грабить — зарабатывай. Это всё равно, что тебя на счётчик поставили. Ты знаешь, что такое счётчик?

— Они же твои… друзья…

— Ага, — Лис отложил бритву, приподнял её лицо, держа за подбородок, и сказал чётко, глядя прямо в глаза: — Вот именно, что друзья. Друзей я подвести не могу, поняла?

Он ушёл, назначив операцию на час дня.

К этому времени нервы Гели превратились в раздёрганные провисшие нити, которые уже не могли удерживать натиск стресса. Она страшно паниковала. Лис появился только около половины третьего и, лишь увидев её, сразу налил полную рюмку водки.

— Я не буду! — отбивалась Геля.

Тогда Лис силой запрокинул ей голову и влил содержимое рюмки в горло. Она чхнула, помотала головой, а через минуту, действительно, немного расслабилась.

— Пошли, — сказал Лис. — Что расселась?

Кража проходила необыкновенно споро. Лис легко подобрал отмычки ко всем трём хитрым замкам квартиры Корытникова, описанным глазастой Гелей. Один раз у неё чуть не выпрыгнуло из груди сердце — когда хлопнула дверь этажом ниже.

Сам Лис выглядел спокойным и даже небрежным. Захлопнув входную дверь, он первым делом прошёл в гостиную, залез в буфет и достал жестянку с деньгами. Открыв сокровищницу, присвистнул, позвал сообщницу. Геля подошла с ощущением, будто ступает по раскалённым углям, и опасливо заглянула в коробок. Там лежали несколько пачек стодолларовых купюр и стопка рублями, каждая достоинством в пять тысяч.

— Вау! — невольно выдохнула Геля, оценив масштаб культурных мероприятий Корытникова на предмет вымогания у студентов уважения к своей экзаменационной деятельности. — Тут больше двадцати штук будет!

— Умница, детка, очень нужные денежки! Работу сделал — гуляй смело!

Лис ухватил трясущуюся Гелю за руку и потянул в спальню. Там, не слушая возражений, повалил на супружеское ложе четы Корытниковых и ловко избавил от лишней одежды. От страха Геля просто одеревенела, но решила не возражать. Пусть быстрее сделает, что хочет, и они смоются.

Однако Лис не спешил, растягивая прелюдию. Несколько раз он делал вид, будто слышит какие-то звуки — уж не хозяин ли вернулся домой?.. Геля пугалась до судорог. Взболтанный, но несмешанный коктейль из страха и секса всё же подействовал. Она ощутила желание, потом удовольствие, а через минуту подумала, что надо успеть кончить до того, как их застигнут…

Последствия совершенного преступления воров не коснулись. Геля специально притащилась следующим утром на кафедру — якобы за какими-то бумажками. Она мечтала увидеть Михаила Терентьевича, мечущегося с заломленными руками, но он не метался, а сидел за своим столом и молчал как рыба. На вопросы о самочувствии отвечал туманно.

— Конечно, — разъяснил ситуацию Лис. — Вор у вора украл! В какой такой милиции он расскажет об украденных тысячах долларов, сэкономленных от пятнадцати штук рублей своей официальной зарплаты? То, что мы сделали с тобой — идеальное преступление!

— Да? А отчего же я так боюсь?

— Ну, не от большого ума!

Лис отвернулся от Гели. Надев медицинские перчатки, он готовил партию бутылок с зажигательной смесью. Готовые бутылки укладывал в небольшие картонные ящики, которые относил на балкон.

— Лис, — позвала она. — А когда ты познакомишь меня с твоими друзьями?

— Двадцать первого июня.

Сегодня было девятнадцатое. Геля подумала, что лето проходит, а она никуда не съездила и не съездит, так как Лис заявил, что отдыхать ещё рано. А он и впрямь работал. Ему звонили люди, он постоянно разговаривал с ними обрывками непонятных фраз. Кстати, Геля больше не передавала информации — Лис вообще запретил ей подходить к телефону.

— Понимаешь, у нас не принято жить с бабами, — оправдывался он. — Я же привязался к тебе, привык. Ты первая женщина в мире, от которой я ничего не скрываю в своей жизни. То есть, я имею в виду, конечно, свои собственные секреты. И, знаешь, на днях случится то, ради чего я здесь. Обустрой всё так, чтобы тебя никто не искал! Ни семья, ни друзья. Не ссорься ни с кем, помни: для дела надо, чтобы все вокруг думали, что ты уехала, уехала надолго. Поняла, родная?

Геля удивилась его ласковому тону, ощутив, как трепещет её сердце. А ведь в последнее время Лис стал больше говорить с ней, теперь они вместе спали, он завёл привычку сажать её к себе на колени и гладить губами её висок. Геле казалось, что она приручила Лиса, при этом изменившись сама. Теперь она — боевая подруга, любовница, единомышленница, соратница борца за идеи. Она сильная, умная, хитрая, ловкая. Как и её друг, она служит великому делу, которое выше понятий о счастье жирных лицемерных обывателей, самодовольных шлюх и прочей швали. Её жизнь — чистый и высокий полёт над копошащейся массой жалких людишек, думающих лишь об удовлетворении своих низменных инстинктов. Всё исчезло: семья, друзья, законы, мораль, приличия… Она ощущала удивительную, беспредельную свободу.

На свою беду, именно в это время Геле встретился Антон, её бывший парень. Случилось это на улице, когда она бродила по магазинам, скучая в ожидании Лиса.

Антон имел наглость поздороваться. Геля ответила сладкой улыбочкой, решив в тот самый момент, что мерзавец будет долго вспоминать свою брошенную подругу. А его плебейка — ещё дольше!

В преддверии новой жизни, в которой ей не будет дела до глупого Антона, она сочла важным завершить все дела и отношения жизни старой.

Дома взяла пару бутылок с коктейлем Молотова, приготовленных её другом накануне, сложила в пакет, добавила две проверенные зажигалки и опасную бритву Лиса.

Вечером отправилась к дому Антона, так как тот упомянул в последнем разговоре, что жена переселится к нему, и заживут они в любви и счастье под крылом заботливой Антоновой матери.

Геля шла весёлая, бодрая, обладающая решимостью и силой, впитавшими в себя обиду, горечь, зависть, злобу и боль. Сейчас её сердце было свободным и радостным, а после исполнения замысла оно ещё и успокоится.