Пус Мидун - Михаил Рыбка Страница 12

Шолох продолжил:

– Я о том говорю, что творится вокруг. Сначала семья белок пропала, потом кабана разорвали, а вчера ночью по городу тучунский дьявол гулял.

Залипшая на зубах ириска мешала Мидуну нормально говорить.

– Белки? Дьявол?

– Да-да, натурально дьявол, с Тучуна, тот самый! Я его слышал и даже тень его видел! – орангутан с важным видом поднял палец вверх.

Повеселевший было Пус, на минуту ощутил, как от страха у него под шерстью пробежали мурашки вместе с блохами. Ладно тучунский дьявол, но какие белки… Кот попытался вспомнить что-то, но все было тщетно.

– Все просто, – продолжал пояснять Шолох, – вчера после часу ночи я во двор вышел. Покурить, значит. Вот, вышел, и то ли мне показалось, то ли что еще, а сначала я услыхал, как что-то по дороге пронеслось. Быстро так, как ветер бывает – вжик! И листочки потащит за собой по земле. А потом со стороны твоего и Баркиного дома как будто стук, а потом… Потом такой истошный вопль пронесся по округе, что я сигаретку-то свою и проглотил разом всю. Даже не подавился. Со стороны Баркиного дома и кричали, будто заживо режут кого-то. Я сразу смекнул – то дьявол свои дела творит. А как смекнул, так дома то у себя и закрылся на все засовы. Да ты что, я такого ужаса никогда не испытывал. Приходит ночью и просто-таки из дома забирает! Я как в доме спрятался, сразу в окно начал смотреть – вдруг и за мной придет. И что я вижу – на фоне луны прошел ОН! Во весь рост! Где-то в два раза выше тебя, Пус, страшнее я не видел ничего! И идет, значит, а за собой тащит за хвост кого-то. Ну как я понял – Барку он тащил… Барку, значит…

Стоявший возле стены, неведомо, когда украденный Пусом железный прут, вдруг с диким лязгом грохнулся на половицы. Пробираясь сквозь хлам, Прокоп выбрался из своей засады и кинулся к очумевшему от испуга Шолоху.

– Да что ты, братец, ну неужто сам дьявол приходил? – заорала крыса.

Ставшие от неожиданности еще более круглыми глаза орангутана изобразили тихий ужас и едва не лопнули, а затем он схватился за сердце и начал медленно сползать по стене на бок. Мидун, который намного легче пережил испуг, пнул лапой Прокопа под ребра и схватил сползавшего Шолоха.

– Ты идиот, Сыцер! Ты же его угробил! – завопил кот.

Прокоп не понимал, что именно он сделал не так и только мешался под ногами.

– Держи вот, лекарство! – Пус перевернул в горло орангутана бутылку с остатками спиртного, которое побулькало и полностью впиталось в горло обезьяны.

– Не дышит он! – метался внизу крыса Прокоп.

– Уйди, я и без тебя вижу, – кот снова пинком отогнал крысу подальше от себя. После чего встал возле умирающего, который все еще опирался о стенку, и растерянно развел лапами – он не знал, что еще можно сделать, чтобы помочь. Орангутан опал, обмяк и уронил голову на плечо. В наступившей тишине были слышны лишь короткие вдохи крысиного носа и электрические разряды в кошачьей голове от натужной работы обоих полушарий мозга. Но ничего умного в голову кота не приходило.

Однако через минуту от Шолоха послышались звуки, похожие на кипение воды. Короткая судорога пробежала по его губам, и дыхание вдруг само по себе восстановилось. Тяжело хрипя, орангутан сел и принялся глубоко дышать, время от времени сухо прокашливаясь. А спустя пару мгновений Шолох явил вторую сторону своего характера, гоняя Прокопа по небольшой комнатке Пуса.

– Да чтоб твою жирную шкуру, прыщ ты мохнатый, на барабан натянули! – гремел раскатистый голос огромного существа.

Пус ушел в прихожую и попытался как-то отвлечься от надоевшей уже ему суеты. Он уставился в щель приоткрытой двери, куда вскоре проскочил и Прокоп, спасаясь от карающей длани разгневанного гиганта. Шолох, увидев, что гоняться больше не за кем, высунул морду в прихожую и пожаловался Мидуну:

– Чуть не извел меня, сволочь такая!

Пус только вздохнул. Он вдруг очень остро ощутил необходимость побыть одному.

– Я завтра на рыбалку пойду, – сказал он, вспоминая, почему-то, медведя Драного. – Вставать рано.

– Понятно… Ну ты не серчай, если что не так, – на вдохе выговорил Шолох, поднял керосинку и направился к выходу. Уже находясь в дверях, он повернулся к Пусу и сказал:

– Дьявол существует, Пус.

Закрыв за собой дверь, Шолох с керосинкой растаял в излившейся по округе темноте.