Обратная оговорка - Михаил Март Страница 12

— Отлично. Но даже самые честные люди ради ограбления века могут рискнуть своей репутацией, — с грустью заметил генерал. — Любопытно. Адреналин, алчность. И бог весть что еще. Но чтобы сбить с толку порядочных людей, в каждом из которых сидит черт, и переманить на свою сторону, им нужно предъявить безупречный план, который может сработать. А в хранилище денег хватит на всех.

— Для их вывоза понадобится два десятка грузовиков.

— Ошибочка, майор, — ухмыльнулся второй оператор. — Вы забыли про слитки золота. Они, конечно, тяжелые, по десять килограммов каждый, но и стоят бешеных денег. Надо лишь покупателя найти. А ювелиров сегодня развелось как собак не резаных. Люди разбогатели. Речь идет о чистом золоте девятьсот девяносто девятой пробы.

Генерал нахмурился.

— А ты откуда знаешь?

— Не я. Вы у подполковника Лузгина спросите. Это он взвод охраны выделял для охраны банка во время разгрузки. Инкассаторы слитки таскали, а менты с автоматами стояли.

— Лузгин ничего не говорил… Ладно. Доставят Морозова — позовите. Я с ним здесь поговорю.

Генерал вновь вышел в люди. Тучи рассеялись, и выглянуло солнышко. Но это на небе тучки растаяли, а его положение оставалось мрачным и лишь темнело, как перед грозой.

* * *

Художник вышел из туалета и направился к столу. Мужчины вели себя спокойно. Страх отступил. Им только карт не хватало, не то они бы начали расписывать «пулечку». Колодяжный сел за стол на свое место. Зал пустовал в полумраке. Величественный зал. Занавески из белого шелка здесь были очень уместны. Стоило повесить жалюзи, как все убранство превратилось бы в казенный дом. Но что неожиданно: они совсем не слышали шума, доносящегося с улицы. Двери были не только непробиваемыми, но и звуконепроницаемыми. Правда, взрыв все слышали и содрогнулись. Потом один из захватчиков им объяснил, что стреляли из банка по шарам на крыше. Это был сигнал для друзей заложников к прорыву оцепления. Так оно и произошло. Через минуту толпа захватила площадь. Разбойники стали более общительными. В их лицах не было угрозы. Один из них, молодой парень, пояснил:

— Сегодняшние спецназовцы не готовы мыслить. Они сначала делают ошибки, а потом над ними думают, когда под ногами лежат горы трупов. Штурм есть штурм. Им что крепость с боевиками захватывать, что банк с мирными жителями — одно и то же. Спасибо вам! Вы подняли на ноги полгорода. И тем самым оградили и себя, и нас от тупых решений.

Тут самый активный из заложников, журналист по профессии, задал вопрос:

— А если они поступят так же, как поступили однажды в «Норд Осте», и пустят в здание отравленный газ?

— Исключено. Все двери герметичны, окна закрыты. Кондиционеры отключены. Нас не так много, а помещение огромное. Воздуха всем хватит. Вентиляция работает только «на выдох».

Он сумел успокоить мужчин. Потом направился в подвал, где находилось хранилище.

Никто из присутствующих не был настроен к налетчикам враждебно и не считал себя заложником. Все это ограбление походило на какую-то игру, в которую всех втянули.

— И что мы можем сделать? — ни к кому не обращаясь, спросил человек из управления полиции, пришедший в банк в штатском.

Судя по его внешности, он был не оперативным работником, а обычным клерком, носившим погоны.

— А почему я должен что-то делать? — удивился архитектор. — Это же не мои деньги. Наши вклады застрахованы. А если это государственные деньги, то и они застрахованы. И много ли могут унести пять или даже десять человек? По мешку. Капля в море. А человеческая жизнь бесценна.

— Это вы зря, — усмехнулся пожилой мужчина в норковой шапке. — При пожарах, наводнениях и прочих катаклизмах за погибших государство выплачивает компенсацию. Но не больше миллиона рублей. Это, по-вашему, деньги? Семья теряет кормильца. Этот миллион он за год может заработать. Вот только трупам зарплату не платят, а цену покойнику уже проставили. Что касается авиаперелетов, то вам еще судиться с авиакомпанией предстоит за двадцать копеек.

Никто спорить не стал. Мужчина в легкой курточке, со сбитым набок носом, смахивающий на боксера, посмотрел на полицейского и спросил:

— А кто вы по званию?

— Полковник, — ответил полицейский. — Но я заведую кадрами в управлении. Меня перевели на эту работу из мэрии. Раньше я был председателем Счетной палаты и руководил выборной кампанией мэра.

— И он вас сбагрил в полицию в знак благодарности? Но я не об этом хотел спросить. Вы как офицер полиции будете обязаны дать властям описание налетчиков. А я почему-то верю их угрозам. Они нам не простят предательства, если можно так выразиться. Присягу я им не давал, но они и не требовали. Но эти ребята слов на ветер не бросают, если на такое дело пошли. И я поражаюсь их выдержке.

Полковник понимал, что за столом обязательно должен сидеть один из соучастников налета. И этот человек должен быть хорошим психологом.

— Дело в том, молодой человек, — после паузы начал отвечать полковник, — что я плохо вижу. И лиц в полумраке рассмотреть не могу. Даже ваше лицо.

— Плохо, полковник. Плохая версия. В банке все заполняют расходники и приходники. Без очков здесь делать нечего. Тем более что вы зашли сюда перед работой.

Полковник молча встал, достал очки из кармана и бросил их на пол. Стекла тут же потрескались, превратившись в паутинку.

— Когда они выстрелили в потолок, я дернулся и очки упали на пол. Теперь они бесполезны.

Он поднял с пола разбитые очки и убрал их в карман.

— О чем мы говорим, — вступил в разговор художник. — Тут есть хоть один человек, способный описать этих ребят? И не просто описать, а составить фоторобот, да так, чтобы он был похожим. Мы даже не знаем, сколько их. Они же нас путают. Снуют по лестницам вверх-вниз, туда-обратно. Двое спустились по левой лестнице, потом поднялся один и перешел к правой лестнице и спустился в хранилище, а из хранилища поднялись двое и пошли на второй этаж. Со второго этажа спустился один. Тут черт голову сломит. И каждого вы можете описать? Сейчас они все в одинаковых пальто. Но они же потом переоденутся.

— Это точно, — сказал один из охранников. — А на левой лестнице им делать нечего. Решетку заперли на замок. Им не нужно чье-то барахло из личных сейфов, если сам управляющий открыл им хранилище.

— Так почему же они не выносят деньги? — спросил кто-то.

И в этот момент на правой лестнице появились двое. Они шли снизу и несли два полиэтиленовых мешка, набитых деньгами. Мешки были прозрачными, и судя по цвету купюр, в них лежала европейская валюта достоинством в пятьсот евро. Эти двое пошли на второй этаж.

— Прикиньте, ребята, — заговорил архитектор. — В мешке не меньше пятидесяти кирпичей. Я говорю о блоках. В каждом блоке десять пачек, в каждой пачке по сто купюр. Сто на пятьсот — это пятьдесят тысяч, еще на десять — это полмиллиона. Полмиллиона евро в одном блоке. Таких в мешке не меньше пятидесяти блоков. А это двадцать пять миллионов евро. И сколько там еще таких мешков?