Скрипка дьявола - Йозеф Гелинек Страница 12

Тем временем в Париже…

Узнав от своего друга, скрипичного мастера Роберто Клементе, о том, что Ане Ларрасабаль убита, Арсен Люпо решил включить телевизор, чтобы посмотреть, просочилась ли эта новость в средства массовой информации, но не услышал в новостных выпусках ничего по этому поводу.

Он налил себе арманьяка, зажег сигару «коиба» — он имел обыкновение курить их, когда спускался вечер, — и, поразмыслив над новостью, которую ему только что сообщили его испанские друзья, решил снова позвонить им.

На этот раз ему ответил сам Роберто:

— Здравствуй, Арсен. Я как раз говорил Наталии, что ты так и не сказал, по какому поводу звонишь.

— Возможно, я через несколько дней приеду в Мадрид, поэтому хотел узнать…

— Можно ли остановиться у нас? — перебил его Клементе. — Мог бы и не спрашивать, ведь ты знаешь, мы всегда готовы тебя принять. Когда ты приезжаешь?

— Еще не знаю. Завтра хочу переговорить с Кружком любителей изящных искусств, они просили меня прочитать лекцию, а я не знаю, о каких числах идет речь. Сказали что-нибудь по радио про Ларрасабаль?

— Да, — ответил Клементе. — По национальному радио, которое транслировало концерт, только что сообщили, что она умерла.

— Но не сказали от чего?

— Нет.

— Откуда вы с Наталией знаете, что это не был несчастный случай, что ее убили?

— Во время антракта мы встретили одного своего клиента, скрипача этого оркестра, который слышал в мужской раздевалке разговор, что ее задушили.

— Задушили! Боже мой! Ведь ей было всего двадцать шесть лет.

— Ты хорошо ее знал?

— На самом деле нет. Ларрасабаль — одна из моих недавних клиенток, хотя оба раза, когда она заходила в «Музу», мы довольно долго болтали, поскольку ей ужасно нравилось практиковаться во французском. В первый раз она принесла мне скрипку полтора года назад, чтобы я ее проверил. Я переделал колки, которые были слишком тугими, отрегулировал смычок и почистил скрипку внутри. Во второй раз она пришла, как ты знаешь, чтобы я вырезал ей дьявола на завитке скрипки.

— Арсен, я боюсь, ее убили из-за этой скрипки, тебе не кажется?

— Об инструменте что-нибудь говорят?

— Пока нет, но неужели ты сомневаешься, что его украли?

— По правде сказать, нет.

— Ты не думаешь, что тебе надо связаться с полицией и рассказать о происхождении этого инструмента?

Прежде чем ответить, Арсен Люпо глубоко затянулся «коибой».

— Этой истории семьдесят лет, Роберто. Кроме того, это только предположения.

— Но если это как-то связано с тем, что случилось сегодня вечером?

— Не думаю, что полиция станет меня слушать. Они очень заняты, а я всего лишь бедный старик, занимающийся созданием инструментов, которые давно вышли из моды.

Клементе намекал на разговор, который был у них с Люпо на следующий день после того, как Ларрасабаль зашла в мастерскую в первый раз, почти полтора года назад. Люпо высказал Клементе свое убеждение в том, что скрипка Ларрасабаль работы Страдивари и есть тот самый инструмент, что принадлежал легендарной французской скрипачке Жинетт Невё, в тридцатилетием возрасте погибшей в авиакатастрофе.

Невё считалась в свое время одной из величайших исполнительниц. Ее поклонники до сих пор вспоминали, что в 1934 году, когда ей было пятнадцать лет, она выиграла Международный конкурс имени Генрика Венявского, в котором принимали участие сто восемьдесят скрипачей, включая Давида Ойстраха из России, занявшего второе место. Принимая во внимание, что Ойстрах вошел в историю как один из трех величайших скрипачей, даже людям непосвященным легко представить огромный талант, которым должна была обладать Жинетт, чтобы одержать над ним победу.

Скрипка Невё обладала характерным звучанием, чистым и одновременно мощным, ее игра завораживала слушателей по всему миру, пока, из-за начала Второй мировой войны, ей не пришлось временно прервать гастроли и заняться записью дисков. 20 октября 1949 года, какое-то время пробыв беженкой в Южной Америке, она решила возобновить концертную деятельность. Ее выступление в парижском концертном зале «Плейель» имело какое-то вещее название: Концерт прощаний. Через восемь дней она села в Орли на самолет, который должен был доставить ее в Нью-Йорк.