Предсказание - Дин Кунц Страница 12

За миллионы лет до появления «Туристического телеканала», который наверняка бы сообщил о происходящих изменениях, разразившаяся в глубинах земли буря вздыбила поверхность, превратив ее в череду волн, так что путешественнику, оказавшемуся в этом регионе, постоянно приходилось ехать то вверх, то вниз и крайне редко — по горизонтали.

Вечнозеленые леса, сосны и ели, освоили как гребни «волн», так и впадины между ними, не только окружив город Сноу-Виллидж, но вольготно себя чувствуя в его пределах.

В городе постоянно проживают примерно четырнадцать тысяч человек. Для большинства из них работа так или иначе связана с природой.

Курорт Снежный известен на весь мир горнолыжными склонами и высококачественным обслуживанием. Здесь же немало других отелей и возможностей для занятий разными зимними видами спорта. Туристов в Сноу-Виллидж приезжает много. С середины октября по март население города возрастает чуть ли не на шестьдесят процентов. Но и с марта по октябрь к нам едут, чтобы отправиться в многодневный поход по окрестностям, спуститься по реке на лодках или плотах.

Осень в Скалистых горах наступает быстро, но тот сентябрьский день выдался ясным и тихим. Теплый воздух, полное отсутствие ветра, послеполуденный золотой солнечный свет, создающий впечатление, будто Сноу-Виллидж вырезан из янтаря.

Поскольку дом моих родителей расположен на окраине, я поехал, а не пошел в центр Сноу-Виллидж, где у меня имелись кое-какие дела.

В те дни у меня была семилетняя «Дайтона Шелби Z», входящая в семейство «Доджей». Помимо матери и бабушки, я еще не встретил женщину, которую любил бы так же сильно, как эту маленькую спортивную машину.

К технике у меня нет решительно никаких способностей, и едва ли они появятся. Конструкция и, соответственно, работа автомобильного двигателя для меня такая же загадка, как растущая популярность запеканки с тунцом.

Я любил этот славный маленький «Додж» исключительно за его внешность: плавные обводы, черная краска — стремительные желтые, цвета луны в пору жатвы, полосы. Эта машина была частью ночи, которая спустилась с неба, потершись бортами о луну.

Вообще-то у меня нет склонности романтизировать неодушевленные предметы, если их нельзя съесть. Мой «Додж» — редкое исключение.

Прибыв в центр и избежав лобового столкновения с разогнавшимся катафалком, я потратил несколько минут на поиск места для парковки. На большей части Альпийской авеню, нашей главной улицы, парковаться нужно под углом к тротуару. Меня такая парковка не устраивала. Дверца другого автомобиля, небрежно открытая, могла помять борт «Шелби Z» или содрать краску. Я же любое повреждение автомобиля воспринимал как нанесенную мне рану.

Поэтому я отдавал предпочтение парковке, параллельной тротуару, и нашел свободное место на улице, которая тянулась вдоль одной из сторон Центрального квадратного парка. Этот парк действительно разбит на квадратном участке в самом центре города. Мы, жители Скалистых гор, иногда называем вещи своими именами.

Я поставил «Шелби Z» в затылок желтому микроавтобусу перед «Дворцом Сноу» — местной достопримечательностью, открытой для туристов одиннадцать месяцев в году. В сентябре, между двумя туристическими сезонами, дворец закрывался для профилактического ремонта.

Обычно я, само собой, выхожу из автомобиля, открывая водительскую дверцу. И как раз собирался это проделать, когда мимо промчался пикап, практически впритирку с бортом моего «Доджа», как минимум в два раза превысив разрешенную на этой улице скорость. Если бы я открыл дверцу на несколько секунд раньше, то провел бы осень в больнице и, возможно, встретил бы зиму, недосчитавшись одной или двух конечностей.

В любой другой день я отругал бы про себя безответственного водителя и открыл дверцу. Но не в этот.

Проявив осторожность (надеюсь, не излишнюю), я перебрался на пассажирское сиденье и вышел из «Доджа» со стороны тротуара.

Тут же посмотрел вверх. Никакого падающего сейфа. Пока все шло хорошо.

Основанный в 1872 году на деньги от золотодобычи и строительства железных дорог Сноу-Виллилж — музей викторианской архитектуры под открытым небом. Особенно это касается городской площади, где активно действующее в нашем городе общество охраны памятников старины добилось максимальных успехов. В четырех кварталах, окружающих парк, наиболее популярными строительными материалами были кирпич и известняк, плиты с резными фронтонами над окнами и дверьми, декоративные металлические решетки.

Вдоль улицы росли лиственницы, высокие, конические, старые. Они еще не сменили зеленый летний наряд на золотой осенний.

Я приехал в центр, чтобы зайти в химчистку, банк и библиотеку. Ни одного из этих заведений не было на той стороне парка, где я нашел удобное место для парковки моего автомобиля.

Более всего меня тревожил визит в банк. Случается, банки грабят. И при этом иной раз страдают посторонние люди, к примеру, клиенты банка.

Благоразумие подсказывало, что в банк я мог бы заглянуть и на следующий день.

С другой стороны, пусть химическая чистка костюма-тройки из шерстяной ткани еще никогда не приводила к катастрофе, я не сомневался, что в технологическом процессе использовались щелочные, токсические и, возможно, взрывоопасные вещества.

Опять же, учитывая узкие проходы между стеллажами с деревянными полками, уставленными легко воспламеняющимися книгами, библиотеки в случае пожара превращались в огненные ловушки.

В итоге я в нерешительности застыл на тротуаре, где зоны солнечного света рассекались тенями от лиственниц.