Сумерки зимы - Дэвид Марк Страница 11

– Точно.

– Пока обустраивают. Загляни в старый кабинет Роупера. Дорогу знаешь?

Макэвой посмотрел на него в упор. Попытался понять, не прозвучало ли в голосе ехидцы. Почувствовал, как щеки обдало жаром.

– Как-нибудь найду, – неуверенно улыбнулся он.

– Ха, еще б ты не нашел, – фыркнул дежурный.

Макэвой отвернулся. Он привык к подобному отношению. Привык к презрению и злости, недоверию и откровенной неприязни со стороны той части полицейской братии, которой Дуг Роупер оказывал протекцию.

Он знал, что, если бы не его габариты, многие коллеги уже плюнули бы ему в лицо.

Без спешки он двинулся по коридору, но, скрывшись из поля зрения дежурного, сорвался на бег. Поднялся на этаж, перепрыгивая через две ступеньки. Вдоль по другому коридору. Размытыми кляксами мимо проносились фотоснимки, плакаты, предупреждения и призывы, налепленные на доски объявлений и прямо на обшарпанные стены.

Голоса. Крики. Топот. Грохот. Сквозь двойные двери красного дерева, прямиком в львиное логово.

Макэвой уже поднял руку, чтобы постучать, как дверь кабинета рывком распахнулась. Из комнаты вылетела разъяренная Триш Фарао, договаривая на бегу:

– …им давно пора это понять, Бен.

Миловидная женщина сорока с чем-то лет, она больше походила на уборщицу, чем на старшего следователя. Росту в Триш едва за оговоренный инструкцией минимум, пухленькая, с длинными черными волосами, которые раз в полгода подвергаются стрижке-укладке, а в остальное время прозябают безо всякого ухода. У нее четверо детей, и она изливает на своих подчиненных ту же смесь нежности, гордости и агрессивного недовольства, которую отработала на отпрысках. Триш не держит дистанции с подчиненными, не чурается флирта и до одури пугает молодых коллег мужского пола, распространяя на них своеобразные чары из разряда «мама-твой-лучший-друг». Макэвою она напоминала персонажа Анны Бэнкрофт в «Выпускнике» [9]. Обручальное кольцо на пальце, хотя среди фотографий на ее рабочем столе не было снимка мужчины.

Увидев Макэвоя, Триш резко остановилась, и детектив-констебль Нильсен по инерции ткнулся ей в спину. Развернувшись, она обожгла его взглядом, а потом ощерилась на Макэвоя:

– На ловца и зверь!

– Мэм, я находился в зоне плохого радиоприема, выполнял особое задание помощника главного констебля Эверетта, и…

– Тсс. – Триш приложила палец к губам, а затем выставила перед собой ладони; глаза ее были зажмурены, она выжидала, как будто считала до десяти.

Какое-то время все трое – детектив-констебль Нильсен и сержант Макэвой, словно непутевые, нескладные ученики-прогульщики, и их расстроенная учительница – молча стояли в коридоре.

Наконец Триш выдохнула.

– В общем, ты уже здесь. Не сомневаюсь, причины у тебя имелись. Бен тебе все расскажет, и сразу садись за базу данных. Телефоны уже навряд ли чем-то помогут, но нам нужно поскорее забить всех прихожан в эту твою таблицу. Я ведь не ошибаюсь, для того она и предназначена? Тьма свидетелей из самых разных кругов. Связи между…

– Да-да, – заторопился Макэвой, – почти как диаграмма Венна [10]. Выясняем все, что можно, об определенной группе людей, загружаем данные в систему и отслеживаем все параллели или, точнее сказать, нахлесты, и…

– Договорились! – улыбнулась Фарао. – Я и говорю, Бен введет тебя в курс наших дел и возьмет твои показания.

– Мэм?

– Ты и сам свидетель, Макэвой. Ты видел преступника. Черт возьми, да тебе по морде дали орудием убийства! И о чем вы оба только думали, ты и Эверетт, когда…

– Я выполнял приказ, мэм.

– Так выполняй мой. – Глянув на часы, Триш Фарао добавила: – Планерка ровно в восемь, – и быстро пошла по коридору, стуча каблуками байкерских сапог.

Детектив-констебль Нильсен, приподняв бровь, оглядел Макэвоя. Они напоминали подростков, которым сошла с рук очередная выходка; в ярко освещенную комнату они вошли, не в силах скрыть довольных улыбок.

Детективы-констебли Хелен Тремберг и Софи Киркленд сидели за одним столом, вперясь в раскрытый ноутбук. Софи жевала ломоть пиццы, небрежно тыча им во что-то на экране. Во всем кабинете это был единственный компьютер. В остальном – пусто, если не считать старых папок с бумагами и разнокалиберных мусорных пакетов, которые, кажется, уже не первый месяц подпирают тут стену.

– Президентские апартаменты, – сказал Бен, подводя Макэвоя к полукругу пластиковых кресел у окна.

– Похоже на то. Почему здесь? Отчего не у нас на Прайори?

– Говорят, так удобнее. Приказ с самого верха. Думаю, там вообразили себе заголовки.

– Какие, например?

– Да обычную хрень. Мы прохлаждаемся в восьми милях от места преступления, когда ближайший участок всего в трех сотнях ярдов оттуда.

– Но ведь на Прайори есть все необходимое, – возразил Макэвой. – И как только Фарао решилась?..

– Она ни при чем. Спросить ее, так это полный идиотизм. Но ей пришлось срываться с места в карьер. И не успела она толком набрать темп, как помощник главного констебля издал пресс-релиз: следствие координирует местная полицейская команда, из городского центра.

– Значит, мы догоняем ушедший поезд?

– На долбаном трехколесном драндулете, сержант.

Макэвой вздохнул. Плюхнулся в кресло с твердой спинкой, посмотрел на часы.

– Что нам известно?

– Точно известно следующее. – Нильсен открыл блокнот. – Дафна Коттон, пятнадцать лет. Проживала в Фергус-гроув, Хессл, с Тамарой и Полом Коттон. Милое местечко, сержант. На съезде с шоссе. Дом с террасой, три спальни. Большой сад перед домом, задний двор. Знаешь эти дома? Друг за дружкой, неподалеку от кладбища?

Макэвой кивнул. Еще когда Ройзин носила Фина, они ездили туда смотреть жилье. Он решил, что такой дом им не подойдет. Мало места для парковки и слишком тесная кухня. Хотя район очень даже ничего.

– А братья? Сестры?

– Отдел по родственным связям уже выясняет, но лично я – не думаю. Ее родители немолоды. Белые, скорее всего.

Макэвой прищурился:

– Как это?

– Она приемная дочь, сержант, – пояснил Нильсен.

– Ее могла удочерить и темнокожая пара, констебль, – сказал Макэвой.

Нильсен посмотрел на потолок, точно впервые обдумывал такую возможность.

– Да, – согласился он, – и такое не исключено.