Любовники смерти - Джон Коннолли Страница 10

В тот вечер я ужинал с Ангелом и Луисом в «Лесном барбекю» на Парк-авеню, недалеко от Юнион-сквер. Было трудно сделать выбор между «Лесным барбекю» и «Голубым дымком» на Двадцать седьмой, но победила новизна – а для Луиса еще перспектива поесть стейка с бобами. Когда дело доходит до мяса, Луис готов есть его с чем угодно, хоть с муссами и желе «Джелло». Если ему суждено умереть от проблем с сердцем, то, по крайней мере, он сделает это со вкусом.

Эти два человека, которые оба убивали, но лишь одного из которых, Луиса, можно было назвать прирожденным киллером, были теперь моими друзьями. Я не виделся с ними с конца прошлого года, когда они вляпались в одну историю на севере штата Нью-Йорк, и я пошел по их следам посмотреть, не могу ли помочь. Все кончилось не очень хорошо, и с тех пор мы держались друг от друга подальше – не по чьей-то злой воле, а потому что Луис беспокоился о возможных последствиях того дела и не хотел, чтобы я оказался запачканным в связи с этим. Впрочем, теперь он казался довольным – таким довольным, каким казался всегда, поняв, что худшее миновало. В конце концов, не всегда, когда Луис смеялся, весь мир смеялся вместе с ним. Наоборот, когда Луис смеялся, мир имел тенденцию посмотреть вокруг, не споткнулся ли кто и не насадил ли себя на какой-нибудь штырь.

Это всегда было забавным зрелищем – смотреть, как Ангел и Луис едят ребрышки, отчасти потому, что они казались двумя антиподами. Луис – высокий, черный и одетый, как манекен в выставочном зале, который вдруг вздумал сбежать и поискать помещение получше, – ел ребрышки, как человек, который боится, что тарелка в любую секунду может исчезнуть, и потому он должен съесть как можно больше и как можно скорее. Ангел же, маленький и белый (или, как он любил называть – «белесый») и всегда выглядевший так, будто он спал в этой своей одежде, и не только он, но и другие в ней тоже поспали, клевал свою порцию, можно сказать, деликатно, как маленькая птичка, если бы она могла удержать ребрышко в лапках. Они пили эль, а я попивал из бокала красное вино.

– Красное вино, – сказал Ангел. – В заведении, где дают ребрышки. Знаешь, мы, конечно, гомики, но даже мы не пьем красное вино в таких заведениях.

– Тогда, наверное, если бы я был гомиком, то просто был бы утонченнее в своей гомосексуальности, чем вы. Вообще-то, независимо от ориентации, я и так утонченнее вас.

– Ты не ешь? – спросил Луис, указывая почти сгрызенным ребрышком на кучку обглоданных костей у меня на тарелке.

– Я не настолько голоден, – ответил я. – Да и все равно, посмотрев на вас, я задумался о вегетарианстве. Или, может быть, лучше вообще бросить есть. По крайней мере, на людях, и уж точно никогда не есть вместе с вами.

– И кой черт тебя в нас не устраивает? – с напускной обидой спросил Ангел.

– Ты ешь, как престарелая леди. А он – как будто только что оттаял, пролежав века вместе с мамонтом.

– Предложишь нам пользоваться ножом и вилкой?

– А вы знаете, как пользуются ножом и вилкой?

– Не подначивай меня, мисс Благовоспитанность. Ножи здесь острые.

Луис догрыз последнее ребрышко, вытер лицо салфеткой и со вздохом откинулся на спинку стула. Если его сердце могло бы вздохнуть с облегчением, оно бы эхом повторило за ним.

– Я рад, что сегодня надел свои обеденные штаны, – сказал он.

– Я тоже рад, – откликнулся я. – Если бы ты был в своих обычных штанах, одна из пуговиц уже бы отлетела кому-нибудь в глаз.

Приподняв бровь, он ждал, что я скажу еще.

– Извини, – сказал я. – Ты по-прежнему по-юношески строен.

Ангел сделал знак официанту, чтобы принес еще пива, после чего сказал:

– Ты об этом с нами хотел поговорить?

Но они уже в основном знали, в чем дело. Я лишился своей лицензии частного детектива, и мой адвокат, Эми Прайс, все еще боролась за ее восстановление. На каждом шагу ей препятствовала полиция штата, особенно детектив по фамилии Хансен. Насколько Эми смогла установить, ордер на аннулирование моей лицензии пришел от высокого начальства, а Хансен просто выполнял поручение. Оставалась возможность подать в суд, но Эми была не уверена, что это поможет. В вопросах лицензий полиция штата была верховным арбитром, и любой суд в Мэне, скорее всего, руководствовался бы их решением.

Мое разрешение на ношение огнестрельного оружия тоже было аннулировано, хотя формальная сторона дела оставалась неясной как мне, так и моему адвокату. Сначала мне велели передать все имеющееся у меня оружие до окончания, как они выразились, «расследования», и мне было сказано, что это временно.

Я отдал мое лицензированное оружие (и припрятал нелицензированное после анонимного намека, что придут копы с ордером на обыск), которое мне впоследствии вернули, когда стало очевидно, что уведомление об изъятии было сомнительно с юридической точки зрения и, возможно, нарушало Вторую поправку. Менее спорным было решение аннулировать мое разрешение носить скрытое оружие в штате Мэн на том основании, что мои прошлые действия выставили меня как «небезопасную» персону. Эми работала над этим тоже, но пока кирпичная стена была более податлива, чем полиция. Меня наказывали, но как долго продлится наказание, оставалось под вопросом.