Гребень Клеопатры - Мария Эрнестам Страница 10

Мари наклонилась вперед.

— Вы сказали, что знаете… как действовать, — проговорила она осторожно, как всегда, когда отговаривала клиентов от неудачных бизнес-проектов.

— Вы, наверное, думаете, что я схожу с ума. Старая безумная тетка. Все обстоит не совсем так, как вам кажется. Мой отец был аптекарем, и у меня остались много разных пузырьков, которые я храню на чердаке. О них никто не знает: только я одна поднимаюсь на чердак за елочными игрушками или за каким-нибудь старым барахлом. Мой муж всегда принимает на ночь снотворное. Но это не мешает ему просыпаться и ходить в туалет по сто раз за ночь. Причем он каждый раз заставляет меня вставать. Можно просто увеличить дозу снотворного. Это будет быстрая и безболезненная смерть. Ему не придется страдать. Я же не садистка, в отличие от него.

Мари боялась посмотреть на друзей. План отравления пенсионера казался чудовищным, хотя ей тоже было жаль отчаявшуюся женщину. Она ждала, что скажут остальные, но все хранили молчание.

— Я вам сочувствую, Эльса, — не выдержала она. — И хочу заверить от лица всех нас: то, что вы рассказали, не выйдет за пределы этой комнаты. Я обещаю, мы попытаемся вам помочь. Но, как вы понимаете, убийство не входит в число предоставляемых нашей фирмой услуг. Ваш рассказ поразил меня, и мне вас безумно жаль. Но нужно думать о последствиях, которые могут оказаться трагическими для нас всех. Может, зайдете к нам через неделю? А мы пока подумаем, как вам помочь. Конечно, если что-то случится, приходите сразу. А еще я посоветовала бы вам навестить младшего сына.

На лице Эльсы отразился страх. Она вскочила, бросилась к двери, резко остановилась и оперлась о стену. Потом повернулась и снова села на свое место. На лбу у нее выступили капельки пота.

— Я не хотела все это рассказывать, — прошептала она. — Мне сложно об этом говорить… но, возможно, это побудит вас принять решение и сделать то, о чем я прошу. Я не обращалась ни к кому за помощью из гордости. Но к чему мне теперь гордость?

Она протянула левую руку и положила ее на стол.

— Вы, наверное, не заметили, что мизинец на левой руке у меня не сгибается. Знаю, это почти не заметно. Но эта травма положила конец моей карьере пианистки. Карьере, конечно, громко сказано, но когда-то я играла очень хорошо. Я мечтала стать учительницей музыки, хотела давать уроки у себя дома, пока муж на работе. Это произошло через пару лет после свадьбы. Я ждала второго ребенка, и настроение у меня было подавленное. Муж уже несколько раз показал себя во всей красе, и мне не хотелось его видеть. Я отправилась к адвокату, чтобы разузнать о процедуре развода. В тот же вечер я сказала мужу, что мы не будем счастливы вместе и нам лучше расстаться. Он отнесся к этому на удивление спокойно. Сказал, что ему жаль, но если я так решила, то он не будет противиться. Я должна была заподозрить что-то неладное. Но я была молода и наивна. Потом он сказал, что пойдет спать. Я тоже легла, но никак не могла заснуть. Мне казалось странным, что все разрешится так легко. Спустя какое-то время я встала, пошла в детскую, легла рядом с сыном и там заснула. Меня разбудила боль в пальце. Такая острая, что я закричала на весь дом.

Эльса взяла Анну за руку.

— Он сидел рядом с плоскогубцами в руках, сжимая мой мизинец ровно посередине. Я кричала от боли, а он абсолютно спокойно сказал: в следующий раз это будет указательный палец или большой. Или пальцы нашего сына. Или того, что я ношу под сердцем. И добавил, чтобы я хорошенько подумала, прежде чем подавать на развод. С тех пор я не спала спокойно ни одной ночи, а ведь это случилось почти сорок лет назад. Пожалуйста, дайте мне возможность поспать хоть несколько ночей, прежде чем я умру!

Мари уставилась на Эльсу Карлстен. Эта женщина была похожа на птицу, которой сломали крылья. Сколько же мужества ей понадобилось, чтобы прийти сюда. И тут раздался голос Фредерика:

— Эльса, давайте обсудим, где, когда и как вы передадите нам ту сумму, которую назвали. Думаю, мы с вами договоримся.