Убить лучше по-доброму - Питер Свенсон Страница 10

На следующий день, когда я пришла на свое читальное место, было жарко и душно, в такие дни просыпаешься мокрой, принимаешь холодный душ и снова потеешь, не успев выйти из ванной. Я надела зеленое бикини, купленное два года назад, но моя фигура не очень-то изменилась с тех пор. Сверху было впору, а вот внизу, где бедра стали округлыми, – немного тесно. Я надела шорты, которые попросила маму купить тем летом. Они были в шотландскую клетку, и мама сказала, что в них я похожа на Кеннеди, но все же купила их. Я принесла книгу и солнцезащитный лосьон к шезлонгу, который стоял прямо напротив квартиры Чета. Терпеть не могу солнце, терпеть не могу жару. У меня рыжие волосы и веснушки на коже, и под солнцем они становятся темнее. Я намазалась толстым слоем лосьона, пытаясь вспомнить: чем больше цифра на бутылке, тем лучше или хуже. Одним глазом я следила за квартирой и скоро заметила, как Чет подсматривает за мной в окне. Я видела, как мелькает оранжевый кончик сигареты. Прошло пятнадцать минут, я слушала мюзикл «Отверженные» и читала «Забытое убийство» Агаты Кристи, и тут появился Чет с кружкой кофе; он спустился по ступенькам мастерской и как ни в чем не бывало подошел к шезлонгу.

– Привет, Лили. – Чет стоял примерно в пяти футах от меня, солнце поднялось уже высоко и освещало волосы на его голых руках и плечах, так что он словно светился в ореоле мерцающих лучей. Несло от него так, будто он не принимал душ уже много дней.

Я поздоровалась.

– Что читаешь?

Я презрительно повернула книгу обложкой к нему, затем вспомнила, что должна быть милой и вежливой, чтобы он ничего не заподозрил, когда я приду к нему в квартиру.

– Агата Кристи, – ответила я. – Мисс Марпл.

– Круто, – произнес он и отхлебнул из кружки. Как и все, что попадало к нему в руки, кружка была испачкана краской. – Все в порядке? – спросил он.

Я поняла, его интересовало то, что произошло между нами в ту ночь, когда он пришел в мою комнату. Он хотел узнать, помню ли я об этом.

– Да, – ответила я.

Он покачал головой.

– Чертовски жарко.

Я пожала плечами и уставилась в книгу. Я сделала достаточно и не желала больше разговаривать с Четом. Я притворилась, что читаю, но чувствовала его взгляд на себе. Пот выступил между двумя треугольниками моего топа, и тонкая струйка медленно извивалась по ребрам. Я заставила себя не вытирать ее, пока Чет смотрит, хотя казалось, что не капля стекает по моей коже, а взгляд Чета разрезает меня на куски, как бензопила. Он еще раз отхлебнул из кружки и ушел.

* * *

Отец вернулся. Было много криков и даже слез. Русский уехал, и некоторое время родители не разлучались ни на минуту, пили, как раньше, в недостроенном патио на заднем дворе, слушали джаз. Я радовалась возвращению отца по нескольким причинам, и одна из них заключалась в том, что пока внимание родителей направлено исключительно друг на друга, я могла спокойно избавиться от Чета. На лугу все было готово, гора камней росла каждый день, а веревка лежала на своем месте, возле старого колодца. Оставалось выбрать подходящий день – день, когда никто не заметит, как я направлюсь через передний двор к квартире Чета и как мы с ним пойдем в лес. Такой день настал в один тихий четверг, через три дня после возвращения отца. Вечер я провела у себя в комнате, перечитывала «Скрюченный домишко» Агаты Кристи и прислушивалась к приглушенным разговорам родителей, которые пили внизу. Они начали рано, выпили бутылку вина за обедом, затем перебрались в патио, пили джин и слушали музыку. Когда доиграла последняя песня, новая так и не началась, и я услышала, как хлопнула дверь их спальни, затем смех. Я выглянула из окна своей комнаты; только что стемнело, длинные тени деревьев легли на заросший сорняками двор. Я поняла, что лучшего момента не найти. В Монкс-Хаусе не было других гостей, а мои родители вряд ли покинут спальню до утра.

Я натянула джинсы, носки и кеды, чтобы мошкара не искусала мне колени. Я отыскала белый топ на бретельках с вышитой бабочкой, который купила несколько лет назад. Он был тесноват. Я хотела сделать все, чтобы Чет пошел со мной в лес. В передний карман я спрятала перочинный нож, который подарил мне дедушка Хендерсон. Я не собиралась воспользоваться им, но с ним было спокойнее. Чет непредсказуем, а я не хотела, чтобы он стал приставать ко мне, прежде чем мы доберемся до колодца. Я спустилась вниз и из верхнего ящика комода достала фонарик. В лесу всегда темно, особенно на закате.

Я вышла из парадной двери, спустилась по деревянным ступенькам на асфальтную подъездную дорожку и пересекла двор. Меня беспокоило, что темнеет слишком быстро. Позади мастерской небо испещряли однообразные розовые облака, похожие на акварельный рисунок. Проходя мимо шезлонга, я почувствовала запах сигарет и, подняв голову, увидела, что Чет стоит на лестнице. Идеально. Мне не придется стучать в дверь или бояться того, что он затащит меня в квартиру.

– Привет, малышка Лил, – произнес он подвыпившим тоном.

Я остановилась и взглянула на него.

– Чет, нужна твоя помощь. – Я впервые назвала его по имени, и это слово казалось мне таким чужим, омерзительным, как ругательство, которое мне нельзя произносить.

– Помощь? Все, что скажешь, моя Джульетта, моя роза. – Он сложил руки на груди. Я поняла, что он изображает героя из Шекспировской пьесы, но он ошибся. Джульетта стояла на балконе, а Ромео был внизу.

– Спасибо. Можешь спуститься?

– Буду через мгновенье, моя Джульетта, – сказал он и бросил сигарету. Она описала дугу и упала на асфальтную дорожку, оросив ее искрами. Он вернулся в квартиру, я ждала. Я думала, что буду нервничать, но ошиблась.