Сборщик клубники - Моника Фет Страница 10

Ребенок. Вот уж чего ей не хотелось — так это снова стать ребенком.

На этот раз все было хорошо. Она походила на молодое животное, чья красота скрывалась под покровом внешней неловкости, угловатости, словно ожидая, пока он ее откроет. Он открывал ее постепенно, не торопясь. В ее глазах не было ответов. Только вопросы. Он был готов ответить на них. Как-нибудь потом. Он на все был готов ради нее. Благодаря ей он стал понемногу примиряться с собой и с миром. Это был долгий процесс, способный занять не менее половины жизни. Но коль скоро она была с ним, его это не пугало.

Невинность. Вот что было ей именем.

Сборщики клубники снова вышли в поле. Фермер оставил у обочины третий трейлер, первые два были уже загружены доверху. Девушка немногим старше меня тащила полный ящик ягод. Несмотря на тяжесть своего груза, она шла легко, будто танцуя. Никто из рабочих не поднял головы, чтобы взглянуть на нее, а ведь девушка была красивая, хоть и в бесформенном рабочем комбинезоне и мешковатой футболке. Из-под шарфа, скрывающего волосы от солнца, выбивалось несколько белокурых прядей.

Взглянув мельком на эту картину, я поехала дальше и повернула к дому матери.

Мельница одиноко парила в мареве полуденного жара, среди трепещущей его ауры. Я где-то читала, что на старых мельницах, как и в домах священников, обязательно водятся привидения. Это укрепляло во мне уверенность в том, что мы многого не знаем о мельнице, несмотря на все изыски моей матери.

У дома стоял брошенный посреди дороги автомобиль бабушки. Бабушка любила водить, но избегала парковаться в узких местах, чтобы потом при выезде не пятиться.

Я оставила свою машину рядом и вышла. Молли и Эдгар подскочили и стали, мурча, тереться о мои ноги. Они оба пошли за мной в дом, где меня встретила знакомая прохлада.

Бабушка сидела на террасе в тени зеленого зонта, отчего ее лицо казалось бледнее обычного. Как бы там ни было, для своих семидесяти пяти лет она выглядела потрясающе. Больше шестидесяти ей не давали.

Я чмокнула ее в подставленную мягкую щеку.

— Садись и рассказывай, — велела она, строго глядя мне в лицо.

От нее ничего не скроешь, я даже и не пытаюсь.

— У меня все хорошо, — начала я, — только в школе не очень хорошие оценки.

— Меня не интересуют твои оценки, — нетерпеливо отмахнулась бабушка, — я спрашиваю о твоей жизни. Могла бы уже понимать.

Умолчав о том, что оценки — это важная часть жизни школьника, я стала думать, что же ей такого рассказать.

— Как поживают твои подруги? — спросила она.

Бабушка познакомилась с Мерли и Каро у нас на новоселье и прониклась к ним симпатией. Тогда она заставила Каро съесть два куска домашнего миндального торта, а Мерли, которая слишком уставала на работе, посоветовала больше спать. Мерли мне потом сказала, что у меня потрясающая бабушка, а Каро спросила, не нужна ли ей еще одна внучка.

— Передавали тебе привет, — ответила я.

— Каро бросила резать вены? — поинтересовалась бабушка, сузив глаза. Из-за этого она иногда напоминала крокодила, подстерегающего жертву.

— А как ты заметила? — удивилась я.

— Деточка, я, может, и старая, но из ума пока не выжила, — подняла брови бабушка. — Я могу еще сложить два и два.

— Ничего она не бросила. Хотя недавно влюбилась и с виду счастлива. Правда, нам ничего не рассказывает.

— Смелая девушка. Жаль, что таких мало.

На террасе появилась мать с подносом. Вначале она подставила мне щеку для поцелуя, затем стала накрывать на стол.

— Как твоя книга? — поинтересовалась я.

— С прошлого твоего приезда я написала новую главу. Неплохо, если учесть, сколько у меня других дел. В доме все время рабочие. Котел на кухне сломался, одну водосточную трубу надо менять, насос в бассейне прохудился. А садовник срубил больной тополь в саду.

— Хороший садовник не рубит больные деревья, он их спасает, — с осуждением заметила бабушка.

— Там уже нечего было спасать, — сказала мать. Она была в черной юбке и блузке коньячного цвета, с подвеской, которую я раньше не видела, — очень тонкий металлический диск размером с блюдце на плетеном кожаном шнуре.

— А вот Гете мог работать только в полном покое, — заметила бабушка явно для того, чтобы уязвить мать, указав ей ее место.

— Бедняжка. — Нисколько не впечатлившись, мать стала разрезать клубничный пирог. — Сразу говорю: тесто покупное. У Гете для этих дел была Кристина, а мне не настолько повезло.

— Гете был поэт, — заметила бабушка.

— А я всего лишь сочиняю детективы, — ласково улыбнулась мать, кладя ей на тарелку кусок пирога.

— А я люблю их читать, — пришла я на помощь матери.

— Но на экзаменах в школе тебе не придется писать сочинение по какому-нибудь триллеру, а вот по «Фаусту» — вполне вероятно.

— Ах, мама, хватит! Ешь пирог и наслаждайся хорошей погодой, — напомнила ей мать.

— Клубника, — подняв тарелку, бабушка вперила взгляд в свой кусок, — ты ее в деревне покупаешь?

Мать кивнула.

— Только не начинай опять про этого фермера, будто он средневековый рабовладелец. Мне надоело об этом спорить.

Бабушка молча принялась за пирог.

— Это убийство, — сказала она после первой чашки кофе, — никак не идет у меня из головы.

Мать кивнула.

— Я рада, что Ютта переехала в Брёль, — продолжала бабушка. — Я бы с ума сошла, знай, что она тут ходит по вечерам.

— С чего ты взяла, что преступник до сих пор здесь? — пожала плечами мать. — Полиция ни в чем не уверена. Вот на севере недавно были два похожих преступления.

— То есть не важно, где ты ходишь, главное — что по вечерам, — шутливо вставила я.

Они обе обернулись ко мне с выражением негодования на лице.

— Не смешно, — отрезала мать.

— А вот ей смешно, ведь она выросла в доме, где полно трупов, — съязвила бабушка.

— Ну спасибо, — наконец обиделась мать.

Они стоят друг друга. Ни одна, ни другая за словом в карман не полезут, и потому третьим лицам в их рокировки лучше не вмешиваться.

— Ничего, если я схожу купить клубнику? — спросила я. — Обещала Каро и Мерли, что привезу.

Они покачали головой, точа жала и готовясь продолжить пикироваться в мое отсутствие.

День был как на картинке, и я решила прогуляться. Эдгар проводил меня до конца подъездной аллеи и уселся на дороге, как статуя.

Мельница стояла далеко от деревни. В прежние времена она была символом этих мест, здесь проводились разные праздники, фестивали. Когда мать поселилась на мельнице, председатель приходского совета подарил ей несколько старых выцветших фотографий, запечатлевших те дни.