Губительная ложь - Джеймс Гриппандо

Она хотела его. Он был уверен в этом. Это продолжалось уже целых пять минут, пока они ехали в метро. Руди обладал даром улавливать даже самые малейшие признаки желания.

Вагон был переполнен. Он специально стал между ней и ближайшей дверью и открыто смотрел в ее сторону. Облокотившись о поручень, он читал «Уолл-стрит джорнал». Или делал вид, что читает. В нем все было притворством, начиная с черной блестящей заколки на галстуке от Армани, костюма в тонкую полоску и заканчивая очками в черепаховой оправе.

Поезд остановился, и двери открылись. Она направилась к выходу. Она шла прямо на него. Длинное зимнее пальто полностью скрывало фигуру. У нее было привлекательное лицо. Красивый рот.

— Прошу прощения, — сказала она, проходя мимо него.

Она смотрела прямо перед собой, ни разу не попытавшись взглянуть на него. Но его этим не обманешь. Тон ее голоса, то, как она медленно прошла мимо, словно давая ему возможность ощутить сладкий запах ее духов, — все это были тщательно продуманные уловки в старой как мир игре под названием флирт. А самое главное, никто не заставлял ее выходить именно через эти двери, ведь все остальные тоже вполне исправно работали. Это говорило о многом. Она открыла рот, раздвинув свои милые губки, и произнесла: «Прошу прощения». Эти слова имели глубокий подтекст. Казалось, будто она пропустила через него электрический разряд, установив между ними невидимую связь. Руди мог бы что-нибудь сказать в ответ, и она бы правильно его поняла. Могла бы завязаться беседа. Кто знает, куда бы это их завело?

Раздался звуковой сигнал, оповещающий о том, что двери закрываются. Это была не его станция, но он, повинуясь внезапному порыву, выпрыгнул из вагона. Поезд поехал дальше. Руди остался на платформе. Он принял ее приглашение, но она уже исчезла.

Еще одно пустое заигрывание.

Подавив злость, он вышел из метро и оказался на углу темной улицы. В это время суток в центре города было холодно и безлюдно. Ноги сами понесли его по знакомому пути. Он шел через деловой центр Бостона, петляя по извилистым улицам. Многоэтажные офисные здания, появившиеся здесь в прошлом веке, напоминали о том, что это большой город. А беспорядочная планировка улиц и перекрестков досталась в наследство от старой деревушки, на месте которой вырос целый район. В этом лабиринте можно было просто заблудиться, но Руди знал короткую дорогу. Много лет назад он часто ходил этой дорогой на Поле Боя — так называлась местность в конце Уошингтон-стрит. Когда-то этот район имел дурную славу, оттого что здесь находились стриптиз-бары и порно-магазины. После того как район очистили от подобных заведений, а Интернет буквально нашпиговали порно-сайтами, Руди уже больше не вспоминал о своих давних увеселительных прогулках по центру города. Больше не нужно было пробираться сквозь снежные сугробы, пытаясь унять непомерное возбуждение. Здесь постоянно стояли пикеты демонстрантов, призывавших убрать все эти непристойности из их района. Пикетчики обычно провожали его подозрительными взглядами. Можно было больше не бояться, что его могут арестовать, за то что он занимался мастурбацией в кинотеатре во время демонстрации фильма для взрослых.

Руди застегнул пальто и, сопротивляясь ветру, пошел вниз по улице. Под ногами хрустел, ломаясь, тонкий лед. Ему предстоял долгий путь до Бек Бея, ведь из-за соблазняющих взглядов маленькой мисс «Прошу Прощения» он вышел из метро на несколько остановок раньше. Это хорошо, что он потерял ее из виду. Ему не стоит отвлекаться по пустякам, ему нужно сосредоточиться. Сегодня вечером ему предстояло важное дело.

Ее зовут Пейтон Шилдс.

Он знал, что Пейтон уже спит. Ведь сейчас, если верить мерцающим электронным часам на фасаде банка, уже очень поздно. На всякий случай он погулял еще часок по близлежащим улицам. Вверх по Коммонвелс-авеню, вниз по Ньюбери и в конце, срезав угол на Кларендон, он оказался на Магнолия-стрит. Это был тот маршрут, по которому она обычно совершала свои пробежки. А он теплыми летними ночами наблюдал за тем, как она, вся такая яркая, проносилась по улицам. Тонкие шорты и маечка на бретельках плотно облегали ее восхитительную фигуру. Они никогда даже не поздоровались, никогда не взглянули друг на друга. Он много раз проходил рядом с ней, а она даже не замечала этого. Она всегда находилась в своем наполненном музыкой мире. В ушах у нее были наушники, а к поясу пристегнут плеер. Наушники обычно усыпляют бдительность. Встретив женщину в наушниках, вы можете спокойно повсюду ходить за ней, можете даже залезть ей под юбку, а она и не заметит.

Холодный ночной ветер обжигал ему щеки, когда он подошел к ее дому. Изо рта при дыхании вырывались клубы пара. Он пристально смотрел на дверь ее квартиры, остановившись возле дерева на противоположной стороне улицы. Он знал, что ее муж уехал из города. Руди следовал за ним до самого аэропорта. Это значит, что Пейтон там сейчас одна. Только она. И он.

Руди пересек улицу, стараясь не привлекать внимания. Он шел спокойной походкой. Не быстро и не медленно. Хотя улица была пустынной, он понимал, что лучше идти спокойно, а не красться, как вор. Из своего немалого опыта он знал, что никогда нельзя быть уверенным в том, что тебя никто не видит. Сердце бешено колотилось, когда он подошел к крыльцу ее дома. Ему было немного страшно, но возбуждение пересиливало страх. Легкий страх пойдет только на пользу — убережет от ошибок.

Медленно, ступенька за ступенькой, он поднимался на крыльцо. Шаг правой ногой. Шаг левой ногой. Все мышцы тела двигались синхронно, в такт биению сердца. Он сотни раз проигрывал эту сцену в уме. Досконально изучил фотографии дворика и крыльца, сделав эти снимки во время наблюдения за домом. Он знал, какое здесь освещение, когда фонарь во дворе включен и когда он выключен. Сегодня она его выключила. Ступеньки освещались только тусклым светом уличного фонаря, который находился метрах в десяти. Даже в двенадцати метрах, если быть точным.

Не снимая перчаток, он вытащил из кармана ключ от ее квартиры. Каждый вторник муж Пейтон мыл свою машину на одной и той же автомойке. Этот болван обычно передавал служащему всю связку своих ключей. Руди устроился работать на эту мойку и работал там, пока ему в руки не попала эта связка ключей. Он сделал копию ключа от их квартиры.

Его рука почти не дрожала. Это был серьезный шаг, но он приготовился к нему. Он крепко сжал ключ в руке и приставил его к замку. Осторожно обвел ключом замочную скважину, как будто играя им, перед тем как вставить в замок. Твердой рукой направил кончик ключа в замочную скважину. Ключ продвинулся всего на несколько миллиметров. Руди остановился. Ему вдруг захотелось с силой втолкнуть его внутрь, но он не сделал этого. Глубоко вздохнув, он медленно протолкнул ключ дальше. Осторожно повернув его, услышал, как щелкнул замок. Потом еще раз повернул ключ — он все плотнее входил в замок. Это все больше возбуждало Руди. Такое в буквальном смысле полное слияние. Он даже закрыл глаза. Ключ был уже наполовину в замке, с каждой секундой продвигаясь все глубже и глубже. Когда Руди кончиками пальцев коснулся металлического корпуса замка, то понял, что ключ уже полностью в замочной скважине. Полностью. Никогда еще он не чувствовал себя так тесно связанным с другим человеком. Каждой клеточкой тела он ощущал, что она находится по ту сторону двери. Это было так невероятно, что Руди даже коснулся своей руки, чтобы убедиться, что это не сон. Он едва не застонал от восторга: он сделал это, для него нет ничего невозможного.