Дочь болотного царя - Карен Дионне

– Жди здесь, – говорю я своей трехлетней дочке. Лезу в окно грузовика и пытаюсь протиснуться между ее детским сиденьем и пассажирской дверью, чтобы достать пластиковый непроливаемый стаканчик с теплым апельсиновым соком, который она выбросила в порыве недовольства. – Мамочка сейчас вернется.

Мэри тянется к стаканчику. Она похожа на щенка собаки Павлова. Нижняя губка оттопырена, в глазах стоят слезы. Я все понимаю. Она устала. Но и я тоже.

– Уху-уху-уху! – хнычет Мэри, когда я отхожу в сторону. Она выгибает спинку и растягивает ремень безопасности так, словно это ремень смирительной рубашки.

– Оставайся на месте. Я скоро вернусь! – говорю я, прищуриваюсь и поднимаю вверх указательный палец, чтобы она поняла: я не шучу.

Затем я иду к багажнику, машу рукой мальчику, который складывает грузы у задних ворот «Маркхэмса» (кажется, его зовут Джейсон), открываю дверцу и достаю первые две из множества своих коробок.

– Здрасьте, миссис Пеллетье! – Джейсон машет в ответ на мое приветствие с удвоенным энтузиазмом. Я поднимаю ладонь еще раз, и мы в расчете. Устала повторять ему, чтобы звал меня Хеленой.

Из грузовика внезапно доносится: «Бам-бам-бам!»

Это Мэри стучит стаканчиком из-под сока по оконной раме. Похоже, стаканчик уже пуст. Я в ответ хлопаю ладонью по кузову: «Бам-бам-бам!»

Мэри резко вздрагивает и оборачивается, взмахнув нежными волосиками, похожими на золотистые волокна кукурузы. Я бросаю на нее свой самый сердитый взгляд, означающий «Лучше тебе этого не делать», а затем прижимаю коробки к плечу. У нас со Стивеном темные волосы и карие глаза, так что он долго изумлялся, как это мы ухитрились произвести на свет такого уникального «золотого» ребенка, пока я не сказала ему, что моя мать была блондинкой. Это все, что он о ней знает.

«Маркхэмс» – предпоследний из четырех магазинов, куда я доставляю свои варенья и желе, и основное место их продажи, не считая заказов по интернету. Туристам, которые делают покупки в «Маркхэмсе», нравится, что все продукты здесь местного производства. Мне говорили, что многие из них берут сразу несколько моих баночек, чтобы отвезти домой в качестве сувениров. Бумажные крышки я обвязываю такой же бечевкой, какой пользуются мясники, и раскрашиваю их в соответствии с содержимым: красным, если это варенье из малины, пурпурным – если из бузины, голубым – если из черники, зеленым – если это желе из болотного рогоза и черники, желтым – если это джем из одуванчиков, розовым – если он из диких яблок и черемухи. В общем, понятно. Как по мне, этикетки – это глупо, но людям, похоже, нравится. А если уж вы стремитесь к чему-то похожему на более-менее пристойную жизнь в таком бедном районе, как Верхний полуостров, то приходится давать людям то, чего они хотят. Это не такая уж сложная наука.