Ночной убийца - Джон Сэндфорд

Вечер был теплым, сумерки — манящими. Пары среднего возраста, в одеждах пастельных тонов, держась за руки, прогуливались по старым, потрескавшимся пешеходным дорожкам вдоль берега Миссисипи. Девушки из колледжа, в спортивных костюмах и тапочках, сбившись в стайку, бежали по велосипедной дорожке, разговаривая на ходу. Одинаковые светлые хвостики подпрыгивали у них за спинами. В восемь во всех кварталах зажглись уличные фонари, казалось даже, что в воздухе раздался громкий хлопок. В небе над вязами, одевшимися в молодые листочки, кричали козодои, и их пестрые крылья сверкали, точно новенькие серебряные нашивки на погонах первого лейтенанта.

Весна постепенно переходила в лето. Отцвели нарциссы и тюльпаны, петунии укутали клумбы, точно меннонитское [1]покрывало.

Куп вышел на охоту.

Он ехал через жилые кварталы в своем «Шевроле S-10» и слушал радиостанцию «Кантри-лайт», выставив в окно локоть и зажав коленями бутылку пива «Пигс ай». Теплый вечерний воздух поглаживал его бороду, точно женские пальчики.

На перекрестке Лексингтон и Гранд-авеню дорогу перед его машиной перешла женщина в алом пиджаке. У нее была длинная изящная шея и темные волосы, собранные в пучок; высокие каблуки выстукивали звонкую дробь по асфальту. Уверенная в себе и энергичная, да и идет слишком быстро. Такие знают, чего хотят от этой жизни. Купа интересовал совсем другой тип, и он поехал дальше.

Ему исполнился тридцать один год, но, как ни посмотри, выглядел он на десять или пятнадцать лет старше: лицо обветренное, как у крестьянина, глубоко посаженные серые глаза смотрят с подозрением. Светло-рыжие волосы Куп стриг очень коротко, и они едва прикрывали череп. А еще у него была короткая пушистая бородка, более яркая, чем волосы, тонкий длинный нос с грубой кожей, могучие плечи, широкая грудь и узкие бедра. Природа наградила его сильными, мощными руками с кулаками, похожими на булыжники. Когда-то он любил устраивать драки в барах, и, чтобы разозлиться, ему хватало трех кружек пива и одного неосторожного взгляда. Эта агрессия никуда не исчезла, но теперь он контролировал ее, кроме тех случаев, когда она вспыхивала у него внутри, где-то в районе живота, и обжигала, точно сварочная горелка.

Куп был спортсменом особого рода. Он мог подтягиваться на руках до тех пор, пока ему не становилось скучно, он мог пробежать сорок ярдов с той же скоростью, что и полузащитник в американском футболе, и взобраться на одиннадцатый этаж по пожарной лестнице, даже не запыхавшись.

Он был вором-домушником. И убийцей.

Куп знал все улицы и переулки Миннеаполиса и Сент-Пола, а сейчас изучал пригороды: целыми днями ездил на машине или просто гулял, исследуя новые районы, прокладывая путь сквозь паутину дорог, проспектов, улиц, переулков, тупиков и бульваров — иными словами, мест, где он работал.

Он не спеша прокатился по Гранд-авеню, свернул на Саммит-авеню, к собору Святого Павла, проехал мимо торговца наркотиками, который устроился на склоне холма прямо перед резиденцией архиепископа Сент-Пола и Миннеаполиса. Куп несколько раз объехал Объединенную больницу, поглядывая на медсестер, направляющихся в своих машинах в сторону охраняемой стоянки для персонала — смех, да и только. Мельком посмотрел на антикварные лавочки на Седьмой Западной улице, миновал административный центр и по бульвару Келлог выбрался на Роберт-стрит. Там свернул налево и сверился с часами на приборной доске. Еще рано. В центре города находилось два или три книжных магазина, но его интересовал «Сейнт», где должны были проходить чтения — какая-то чушь про женщин прерии.

Магазин принадлежал уже седеющему выпускнику университета «Сент-Джонс». Здесь торговали новыми и старыми книгами, при этом две в мягкой обложке можно было обменять на одну. Кофе стоил двадцать центов за кружку, и при системе самообслуживания никто не следил, заплатил ты за него или нет. Видимо, хозяин рассчитывал на честность посетителей. Место собраний интеллектуалов, куда застенчивые люди приходят, чтобы познакомиться. Куп побывал там всего один раз. Тогда читали стихи, и в магазине было полно женщин с длинными волосами и разочарованными лицами — как раз такие интересовали его — и мужчин с залысинами, круглыми животиками и скромными седыми хвостиками, схваченными резинкой.

В тот раз к нему подошла какая-то женщина и спросила:

— Вы читали «Рубайат»? [2]

— Хм…

«Что она несет?» — подумал Куп.

— «Рубайат» Омара Хайяма? Я не брала его в руки со времен колледжа, а недавно перечитала в переводе Фицджеральда, — тараторила она. — Знаете, это меня по-настоящему тронуло. В каком-то смысле очень похоже на стихи, с которыми нас сегодня познакомил Джеймс.

Купу было глубоко наплевать на Джеймса и на всю поэзию в целом. Но вопрос «Вы читали „Рубайат“?» звучал замечательно. Умный вопрос. Мужчина, который спрашивает: «Вы читали „Рубайат“?» — выглядит… неопасным. Воспитанным и тактичным.

В тот вечер Куп не собирался охотиться на женщину, но книгу взял и попытался прочитать ее. Оказалось, что это настоящая дрянь. Причем такого высшего, чистейшего образца, что он в конце концов выкинул книгу в окно пикапа, потому что чувствовал себя дураком, когда она лежала на сиденье рядом.

Книгу он выбросил, но вопрос запомнил: «Вы читали „Рубайат“?»

Куп дважды пересек трассу I-94, сделав круг. Он не хотел приезжать в книжный магазин до начала чтений: люди должны смотреть не на него, а на того, кто будет выступать перед ними. То, что сейчас делал Куп, выходило за рамки его обычного осторожного поведения, но он не мог сопротивляться внутреннему побуждению. Поэтому он дал себе слово, что постарается вести себя максимально осмотрительно.

Перед тем как снова пересечь автомагистраль между штатами, он остановился на красный сигнал светофора и бросил взгляд в окно на полицейский участок Сент-Пола. До летнего солнцестояния оставалось всего две недели, и в половине девятого вечера было достаточно светло, чтобы различать лица даже с такого расстояния. Группа патрульных в форме, трое мужчин и две женщины, сидели на ступеньках, разговаривали и над чем-то смеялись. Куп наблюдал за ними и ни о чем не думал, просто смотрел…

Машина позади начала громко сигналить.

Куп бросил взгляд в левое зеркало, потом в правое и на светофор — горел зеленый. Он посмотрел в зеркало заднего вида, выехал с перекрестка и свернул налево. Прямо перед ним небольшая группа пешеходов собралась переходить улицу. Они заметили его и замерли на тротуаре.