Мертвый эфир - Иэн Бэнкс Страница 99

Ох, боже, бля, милостивый! Ой, бля, господи ты мой, бля, боже! Ух, как хреново, сплошная хрень, и еще сбоку хреник!

Не было этого! Боже милостивый, сделай так, чтобы то был лишь сон, только ночной кошмар! Пускай это будет чей угодно, только другой номер, моих отца с матерью, Крейга, Эда, моей работы, кого, кого угодно, но пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не тот самый, только не тот номер, который я записал поверх номера мобильника Селии.

Я мешком упал с кровати на пол, все еще полностью одетый. Телефона в футляре, который я носил на поясе, не было. Я осмотрелся. Куца, к чертовой матери, он мог подеваться? Ох, боже мой, боже мой! Где же он? Я отшвырнул ногой одеяло, заглянул под кровать, пошарил на прикроватных тумбочках, на туалетном столике, на журнальном, рядом с диваном. Куда же я его задевал? Мне требовалось найти этого маленького мерзавца, проверить, действительно ли я натворил то, в чем даже боялся себе признаться, и самое худшее вправду произошло. Ох, трах-тарарах! Да те ребята, может, уже в пути, или уже паркуются у причала, или уже идут по плавучей пристани, поднимаются по трапу, ступают на палубу. Они поставят два стула, один напротив другого, а блондинистый верзила станет предвкушать, как мои колени хрустнут и выгнутся не в ту сторону, как он услышит это и почувствует задницей. Затем они меня кастрируют, а напоследок замучают до смерти. А может, они смилуются и сразу всадят пулю мне в голову. Но, боже мой, как же Сели? Что сделает Мерриэл с ней?

Что сделает, чтобы развязать ей язык? И что потом, когда это ему удастся, как накажет за то, чем она занималась со мной?

О нет, нет, только не это. Ничего подобного не могло произойти. Все мне, наверное, только приснилось. Теперь я проснусь окончательно, и все станет хорошо. Просто мне привиделся чертов кошмар, царь и падишах всех ночных кошмаров. Иначе и быть не могло. Не мог я такого сделать. Просто не мог. Не мог я настолько напиться. Ни один человек не сумел бы. Просто физически невозможно напиться настолько, чтобы забыть, как ты сам заменил в записной книжке мобильника номер трубки любовницы на номер ее домашнего телефона, когда тот принадлежит не только ей, но и ее мужу, чертову гангстеру из высшей криминальной лиги, печально известному тем, что у него есть громила телохранитель, которого он посылает к тем, кто ему не нравится, попрыгать у них на коленях, пока колени не треснут, или лодыжки не захрустят, или берцовые кости не повылазят из тазобедренных суставов, или не произойдет какая-нибудь тому подобная чертова срань, в любой комбинации или последовательности, ведь когда с тобой такое проделывают, может случиться что угодно.

В гостиной я перевернул все верх дном. Раскидывал подушки, приподнимал коврики, оставлял выдвинутыми ящики. Это сон, ночной кошмар. Я не мог сделать того, что, как мне отчего-то показалось, я сделал. На всей нашей долбаной планете не найти столько выпивки, чтоб до такой степени лишить человека разума. За всю историю происхождения видов не было заквашено, дистиллировано или сварено достаточного количества хмельной дряни, чтобы заставить кого угодно, сколь угодно тупого безмозглого недоумка, какого угодно гребаного кретина чистейшей воды учудить нечто до такой степени самоубийственно дебильное. Ведь есть же нерушимые законы природы, непреложные заповеди, высеченные в самом фундаменте мироздания, которые не позволили бы любой, даже самой маловменяемой твари сделать что-то хоть на десятую долю такое же безумное и опасное.

Сон. Кошмар. Худший из всех, мною виденных, новый рекорд глубины сточного колодца людских страхов и ужасов. Наверное, я все еще сплю, и сердце мое только что было близко к тому, чтобы остановиться от перенесенного мной потрясения. Надо просыпаться. Давно пора.

На подгибающихся ногах я проковылял в ванную, включил холодную воду, плеснул ее налицо, похлопал себя по щекам и уставился в зеркало, из которого на меня смотрела белая физиономия объятого ужасом человека, неспособного проснуться по той простой причине, что его кошмар есть самый худший из всех кошмаров, он зовется реальностью и заканчивается смертью, а не пробуждением. Физиономия человека, погубившего единственную во всем мире женщину, которую любил, которую обрек на страшную, медленную, мучительную и бесславную смерть, потому что напился и повел себя как последний дурак, потому что не удосужился подумать, прежде чем сделать, потому что ему, эгоисту, видите ли, взбрецдило поговорить с ней, потому что ему взбрело в голову, будто оставить на ее автоответчике тупое, похабное сообщение будет забавно и сексуально, потому что он оказался не в силах разглядеть чертов дисплей и увидеть, что на нем высветился совсем другой номер, номер стационарного телефона, потому что не смог уловить разницу между стандартным ответом, записанным на мобильнике, и просьбой оставить сообщение на домашнем автоответчике.