А другого глобуса у вас нет? - Михаил Вершовский Страница 98

Дама его, конечно, уговаривать стала. Дескать, если уж такой он голодный, то тут совсем в двух шагах магазин продуктовый. Где она обещается ему лучшую молочную смесь взять и даже покормить из той же бутылочки. Он, однако, настаивал на натуральном продукте, имея в виду если уж не молоко как таковое – которого могло и не быть – так хотя бы грудь. Ну, в общем, так оно и продолжалось, пока со страху не тормознула она проезжавшую машину – после чего уже весь скандал официально и случился.

А в Сан– Франциско выволокли в суд полицейского Фрэнсиса Хога. Обвинялся этот Хог в том, что в 1996 году силой затащил в свой автомобиль женщину и, угрожая обязательным служебным револьвером, принудил ее к оральному сексу. (Для совсем уж отсталых поясню: это когда, в отличие от предыдущего случая, мама -он. Но не может быть, чтобы понятия этого – оральный секс – кто-то еще не знал. После всей-то уже осточертевшей карусели с сексофонистом из Вашингтона…)

На суде Фрэнсис Хог отбивался яростно и стойко. И даже приволок двух свидетелей. Жену и… любовницу. Которые под присягой показали, что к оральному сексу он не то, что был равнодушен – но испытывал стойкое отвращение. (Интересный был тактический ход – увы, не сработал.)

Или в Лос-Анджелесе в том же 1996-м – не просто полицейского за подобный же героизм судили, а агента Секретной Службы, знаменитой Сикрет Сервис. Тот вообще за один всего день такую кучу подвигов наворотил – куда там твоему Гераклу. Сначала умыкнул несовершеннолетнюю девицу – шестнадцати всего годов. Потом накачал ее наркотиками для вящей податливости. Потом уже, понятно, употребил.

После чего в дом к ней заявившись, в ответ на все крики ее отца вывалил служебный пистолет, взведя курок (слава Богу, не спустив). А уже когда прибыла полиция, все той же семьей вызванная, принялся от нее, полиции, вполне профессионально отбиваться (его бы энергию с профессионализмом да в должных целях), серьезно ранив двоих из прибывших. Потом, правда, численное превосходство полиции все-таки позволило Геракла скрутить.

Но, как мы уже не раз наблюдали, в любом деле свои чемпионы есть. Здесь я без малейших раздумий отдал бы пальму первенства Джеймсу Тримблу, полицейскому из Айовы.

Тримбла арестовала своя же родная полиция, когда разъезжал он по улицам родного города Урбандейл в чрезвычайно интересном состоянии. В тот день Тримбл спер на складе вещдоков целую гору разнообразной дряни – одного метамфетамина (знаменитый «спид», крепко возбуждающее снадобье) уволок на 20 000 долларов. Да еще прочего всего по карманам у него было распихано – марихуана, ЛСД, кокаин и так далее. И вот, нажравшись всего этого добра уж неведомо в каких дозах, отправился он на полицейской машине покататься. Но даже и тут не просто так ехал – а, как сообщалось в рапорте, с «работающим на батареях сексуальным агрегатом, помещенным в его тело».

Последнее стоит, пожалуй, на общечеловеческий язык перевести. Под «агрегатом» тут понимался популярный вибратор, с помощью которого одинокие дамы, лесбиянки, а равно и феминистки-мужененавистницы удовлетворяют свои половые потребности. Ну, в общем, такая штука, похожая… Да ладно, в самом-то деле, а то вам самим никак не догадаться, на что она должна быть похожа. И вот, значит, вставляют эту штуку уж куда положено – а там она уже себе вибрирует. На батарейках будучи. Так женщины по большей части штуку эту вставляют… Елки-палки, ну почему вам непременно черным по белому нужно написать – КУДА они по большей части это вставляют? Важно тут то, что полицейский Тримбл по всем законам биологии этот агрегат ТУДА вставить не мог, а поэтому вставил…

Сам себе я удивляюсь, честное слово. Потел тут, потел… А нет бы написать: так мол и так, ехал полицейский Тримбл с вибратором в заднице. Вот такая в общем и целом картинка. Вихляющий автомобиль. За рулем – в доску обдолбленный полицейский. В карманах – тонны дряни. В заднице – вибратор. Работающий. Поскольку на батарейках.

Так вот и ехал. Так и изловили. Впаяв – в 1996 году опять-таки дело было – условный срок и штраф в тысячу монет. Плюс сто часов общественно-полезных работ. В смысле, куда уж родина в лице полицейского управления пошлет.

Ну, родина и послала. И, будучи Системой, не ударила лицом в грязь. Заставили его, преступника негодяйского, в эти обязательные общественно-полезные часы читать лекции в школах. На предмет вреда, который от наркотиков и от развратного образа жизни проистекает. За что он, кстати, до ареста зарплату и получал, детишкам глаза открывая.

Хочется верить, что у них там было кому проследить, чтобы он хотя бы на лекции школьные являлся без «работающего на батареях сексуального агрегата, помещенного в тело».

И, конечно, еще один фактор – не из последних – осветить полагается: «это сладкое слово коррупция». Оно, слово это, вообще у многих по ассоциации со словом «полиция» возникает мгновенно. А значит, уже плотно на уровне подсознания – да пожалуй что и коллективного – живет.

(Ассоциация в этом плане штука интересная. Сами себя проверить можете – несложная технология, что бы там господа-психологи с умным видом не плели. Тут главное, не задумываться, а с ходу лепить, что в связи с тем или иным понятием из глубин вдруг всплыло. Как вот в том анекдоте, когда психа одного врачи на ассоциации проверяют, подкидывая ему слова и требуя мгновенно возникающих ассоциативных образов. «Человек?» «Нога.» «Дом?» «Окно.» «Машина?» «Винт.» «Грудь?» «Женская?» «Да.» «Тогда – часы-ходики.» «Ходики??? Это как?» «А вот так: чмок-чмок, чмок-чмок…»)

Так что ассоциативная эта пара – «полиция-коррупция» – на уровне массового подсознания закрепилась прочно. Чему прекрасной иллюстрацией может быть история, которая в 1970 году многие газеты планеты обошла.

Случилась она в Южном Вьетнаме – была в те далекие годы такая страна. Одному молодому еще полицейскому (может, как раз в молодости его дело и было) как-то по какому-то случаю предложили взятку: в десять долларов. А он – и теперь внимание и барабанная дробь – ОН ЭТУ ВЗЯТКУ ОТВЕРГ.

Тут, конечно, и правительство того Южного Вьетнама аж заколобродилось. Как же это, дескать, какого херувима в рядах родной полиции обнаружили! Тут же интервью пошли («Как я от взятки отказался»), фотографии в газетах. И кончилось дело тем, что наградили неподкупного стража МЕДАЛЬЮ. Которую и вручили – под духовой оркестр и при большом стечении народу.

И, как я уже сказал, многие газеты планеты на историю эту откликнулись. Кто говорит, чтобы подчеркнуть, какая страшная коррупция в этом их Южном Вьетнаме цвела – ежели за не взятый червонец аж медали на грудь взялись цеплять. А я так думаю, что вполне могла их эта история и в принципе поразить. Потому что у вас, скажем, при слове «полиция» каковская ассоциация возникает? То-то же.

Не стоит, конечно, коррупцию трактовать совсем уж узко. Как будто она только тогда проистекает, когда стражи порядка у мафии на жалованьи состоят или впрямую купюры из чем-то там провинившегося (а то и в доску невиновного) населения вынимают. Нет, оно и это, понятное дело, имеет быть. Но понятие «коррупция» на мой взгляд все-таки шире. Это когда я сам себе и власть, и закон. Потому что так и состою – при власти да при законе. При кокарде. При пистолете. При камере с решетками. Или хотя бы при комнате вещдоков. И, коли при всем этом состою – так всем этим же, понятно, и пользуюсь.