Средний пол - Джеффри Евгенидис Страница 97

— И нам придется все это выучить наизусть? — осведомилась Джоанна Мария Барбара Пераччио на первой репетиции. — За две недели?

— Выучите то, что сможете, — ответил мистер да Сильва. — На всех будут надеты туники, под которыми можно будет держать текст. К тому же мисс Фейглс согласилась быть вашим суфлером. Она будет сидеть в оркестровой яме.

— У нас будет оркестр? — заинтересовалась Максин Гроссингер.

— Оркестр — это я, — ответил мистер да Сильва, указывая на свой проигрыватель.

— Надеюсь, дождя не будет, — заметил Объект.

— Будет ли через две недели дождь, — промолвил мистер да Сильва. — Почему бы не спросить об этом у нашего Тиресия? — И он повернулся ко мне.

А что, вы ожидали чего-нибудь другого? Естественно, если Смутный Объект идеально подходил на роль сестры-мстительницы, то мне оставалось играть только старого слепого предсказателя. Моя дикая шевелюра намекала на дар ясновидения. Сутулость создавала ощущение старческой хрупкости.

В изменившемся голосе звучало нездешнее вдохновение. К тому же Тиресий был женщиной. Но тогда я этого еще не знал, так как об этом не говорилось в пьесе.

Мне было все равно, какую играть роль. Единственное, о чем я мог думать, так это о том, что теперь я буду рядом со Смутным Объектом. Не так, как в классе, когда я не имел возможности к ней обратиться. Не так, как в столовой, где она разливала молоко за другим столом. Но во время репетиций школьного спектакля, предполагавших массу времени, закулисную близость и насыщенное эмоциональное возбуждение перевоплощения, доводящее до головокружения.

— По-моему, мы не должны пользоваться текстом, — заявляет Смутный Объект. Она пришла на репетицию с видом профессионалки; желтые тона одежды делают ее лицо более выразительным. Рукава свитера завязаны на шее, так что тот свисает сзади как плащ. — По-моему, все должны выучить наизусть свои роли. — Она переводит взгляд с одного лица на другое. — Иначе все это будет лажей.

Мистер да Сильва улыбается. Больше всего усилий заучивание текста потребует от самого Объекта. Это нечто новое.

— Самая большая роль у Антигоны, — замечает он. — Так что если Антигона отказывается от текста, то, думаю, все остальные тоже должны от него отказаться.

Все стонут. И только Тиресий, уже предвидящий будущее, поворачивается к Объекту.

— Если хочешь, я могу помочь тебе выучить роль.

Будущее. Оно уже начинает совершаться. Объект смотрит на меня. Пелена морганий рассеивается.

— Хорошо, — соглашается она. — Замечательно.

И мы договариваемся встретиться на следующий день, во вторник вечером. Смутный Объект дает мне свой адрес, и Тесси подвозит меня к дому. Когда я появляюсь в библиотеке, Объект сидит на зеленом плюшевом диване. Туфли сняты, но она все еще в школьной форме. Длинные рыжие волосы завязаны сзади для того, чтобы не мешать тому, чем она занята, а именно прикуриванию сигареты. Объект сидит в позе лотоса, слегка склонившись вперед к зеленой керамической зажигалке в форме артишока. Бензин в зажигалке кончается, поэтому ей приходится встряхивать ее и несколько раз нажимать на рычаг, прежде чем из той появляется язычок пламени.

— Родители разрешают тебе курить? — спрашиваю я.

Она с изумлением вскидывает глаза и снова возвращается к своему занятию. Наконец она прикуривает, глубоко затягивается и медленно выпускает дым.

— Они сами курят, — отвечает она. — Они бы оказались страшными лицемерами, если бы запретили это делать мне.

— Но ведь они взрослые.

— Мама и папа знают, что если мне захочется, то я буду курить. А если они запретят, то я буду делать это тайком.

Судя по всему ей это не впервой — Объект явно обладает навыками профессионального курильщика. Она оглядывает меня, прищурив глаза, сигарета свисает у нее с нижней губы. Дым окутывает ее лицо. Между ее умудренным видом частного сыщика и школьной формой существует странное противоречие. Наконец она вынимает изо рта сигарету и не глядя стряхивает пепел. Он попадает точно в пепельницу.

— Вряд ли такая девочка, как ты, станет курить, — произносит она.

— Верно подмечено.

— Ну, тогда начнем? — И она откладывает сигареты в сторону.

— Я не хочу заработать рак.

Она пожимает плечами.

— Надеюсь, когда я его заработаю, от него уже будет изобретено лекарство.

— Хотелось бы надеяться.

Она снова затягивается, на этот раз еще более глубоко, затем театрально поворачивается ко мне в профиль и выпускает дым.

— Думаю, у тебя вообще нет дурных привычек, — замечает она.

— У меня их целая пачка.

— Например?

— Например, я грызу свои волосы.

— А я ногти, — с вызовом произносит она и поднимает руку, чтобы продемонстрировать. — Мама заставляет меня мазать их какой-то дрянью. Считается, что это помогает бросить.

— И как, помогает?

— Сначала помогало. Но теперь я привыкла к этому вкусу. — Она улыбается. Я тоже. А потом мы обе разражаемся смехом.

— Однако это лучше, чем жевать свои волосы, — замечаю я.

— Почему?

— Потому что когда жуешь свои волосы, они начинают пахнуть тем, что ты ел на завтрак.

— Ужас.

В школе мы вряд ли осмелились бы на такой разговор, но здесь нас никто не слышал. И по большому счету оказывалось, что у нас больше общего, нежели различий. Мы обе были подростками. Мы обе жили в предместье. Я ставлю портфель и подхожу к дивану. Объект подносит ко рту сигарету. Она упирается обеими руками в колени и словно левитируя поднимается вверх, освобождая место для меня.

— У меня завтра контрольная по истории, — говорит она.

— А кто у вас ведет историю?

— Мисс Шулер.

— У нее в столе лежит вибратор.

— Что?!

— Вибратор. Лиза Кларк видела его. В нижнем ящике.

— Не может быть! — Объект потрясен. Потом она прищуривается и погружается в мысли. — Кстати, а для чего они нужны? — доверительно спрашивает она.

— Вибраторы?

— Да. — Она понимает, что такие вещи нужно знать. Но она надеется, что я не стану над ней смеяться. Так в этот день мы заключаем некое соглашение: я отвечаю за такие интеллектуальные предметы, как вибраторы, а она берет на себя социальную сферу.

— Большая часть женщин не может получить оргазм при обычных сношениях, — отвечаю я, приводя цитату из книги, подаренной мне Мег Земка. — Поэтому они нуждаются в стимуляции клитора.

Веснушки Объекта начинают покрываться краской. Естественно, она ошеломлена этими сведениями. Я говорю ей это сидя с левой стороны. И краска начинает распространяться именно с левого уха, словно мои слова оставляют на ее лице видимый след.