Возмездие на пороге. Революция в России. Когда, как, зачем? - Михаил Делягин Страница 93

По крайней мере, покупка «Газпромом» «Сибнефти» по заведомо завышенной цене за кредитные деньги (значительная часть которых наверняка досталась представителям силовой олигархии в виде «отката») более всего напоминает простой вывод из страны 13 млрд долл. для последующего получения на них (вместе с ранее выведенными средствами) контроля за тем же «Газпромом».

При этом России остаются долги, а силовой олигархии – собственность; это творческая доработка схем, применявшихся в середине 90-х годов «коммерческой олигархией», только ее место занимает современная, силовая олигархия, привычно действующая «под прикрытием» – теперь иностранных фирм.

Усугубление чисто хозяйственных свар дополняется возникновением новых политических конфликтов. Если раньше драка между различными кремлевскими кланами преимущественно оставалась в рамках «межбашенного» пространства, то в настоящее время она все сильнее и во все более разнообразных формах выплескивается вовне.

Только в течение 2005 года это проявилось, по крайней мере, в двух получивших широкую огласку конфликтах: вокруг бывшего премьера Касьянова, попытавшегося было стать самостоятельной политической фигурой, и идеологии (разумеется, признаваемой исключительно формально) партии «Единая Россия».

Последний конфликт был вызван настойчивым стремлением руководства «Единой России» во главе с Грызловым стать ближе к избирателям, перестать выглядеть в их глазах исключительно «партией начальства» и примазаться к растущему социальному недовольству населения, получив тем самым дополнительный «кредит доверия». Объективно это требовало дрейфа «налево» – и Грызлов, хорошо помнящий, что в 2003 году предвыборные лозунги «Единой России» были едва ли не более левыми, чем лозунги КПРФ, четко и жестко позиционировал «идеологию партии» как «социал-консерватизм».

Эта вполне логичная и с партийной точки зрения полностью оправданная позиция оказалась совершенно недопустимой для кремлевского куратора (чтобы не сказать «хозяина») «Единой России» Суркова. Уже 20 июня в знаменитом интервью «Шпигелю» он дал резкую (хотя и заочную) отповедь Грызлову и четко обозначил свое резко негативное отношение к левой идеологии, решительно позиционировав «Единую Россию» как правую, либеральную партию.

Причины столь жесткой и с формальной точки зрения неразумной позиции Суркова представляются вполне прозрачными. Прежде всего, они определяются классовыми предпочтениями самого Суркова как, по всей вероятности, исключительно богатого даже по российским меркам человека и в силу этого склонного, естественно, к либеральным, а не социал-демократическим взглядам.

Безусловно, Сурков учитывает и объективную необходимость привлечения к партии возможно более широких слоев бизнесменов, которые объективно заинтересованы в возможностях лоббирования, которые, как бы скудны они ни были, может предоставить им только партия, находящаяся «при власти». Администрации президента придется терпеть это лоббирование как минимальную плату за отвлечение энергии бизнесменов от защиты своих прав как социального слоя на решение их частных индивидуальных проблем, а их финансовых ресурсов – от спонсирования, хотя бы и тайного, различных оппозиционных структур.

Кроме того, представители администрации президента просто в силу самого своего положения не имеют возможности сколь-нибудь заметно уступать партийной бюрократии «Единой России» просто потому, что в противном случае она почувствует свою силу и начнет становиться самостоятельной.

Наконец, в том случае, если «Единой России» будет позволено «пойти за избирателями» на левую часть политического спектра, она в процессе этого передвижения теоретически может уйти из-под контроля кремлевских чиновников и начать служить народу своей страны, а не правящей бюрократии. Понятно, что такое развитие событий не может восприниматься ее кремлевскими хозяевами (которые разрешают даже просто общаться с журналистами, по появляющимся в СМИ сообщениям, от 7 до 15 депутатам из более чем 300!) как приемлемое.

Помимо этих вполне рациональных опасений, Сурковым и его коллегами из администрации президента (пока книга будет издана, Суркова могут легко уволить, но администрация-то останется) движет, по всей вероятности, и прагматичный мотив политического планировщика.

В самом деле: на левом фланге – именно в силу преобладающей политической ориентации широких масс населения нашей страны – с формальной точки зрения наблюдается толкотня, периодически перерастающая в давку. Помимо «статусных» коммунистов, на нем прочно обосновалась «Родина», да и ЛДПР в периоды отвлечения от национал-патриотической риторики или откровенного бреда уверенно применяет преимущественно левые лозунги. «Яблоко» также все более становится социал-демократической по духу партией – и это без учета огромного количества небольших и разнообразных партийных структур. Поэтому не вызывает сомнения, что левые политические силы, разорвав свой колоссальный электорат на партийные клочки, тем не менее не одним, так другим боком все-таки протиснутся в Государственную Думу.

На правом же фланге ситуация строго противоположна. Довольно заметному слою либерально ориентированных избирателей (около 10 %, а с учетом мобилизуемой молодежи – и все 15 %) соответствуют два «обмылка» либерального прошлого – СПС и «Яблоко», которые, отягощенные подорванной репутацией и взаимной ненавистью, оттолкнули от себя значительную часть правого электората и при всем желании не имеют возможности попасть в парламент. (Ситуация с выборами в Мосгордуму в декабре 2005 года представляется уникальной, целиком и полностью обусловленной московской спецификой, в частности, полной приемлемостью для мэра Москвы Лужкова двух из трех представителей «Объединенных демократов». [77])

Другие же политические структуры, возникающие на правом фланге, от партий В. Рыжкова и Хакамады до Объединенного гражданского фронта Г. Каспарова (не говоря уже о почившем «Комитете-2008»), носят либо откровенно маргинальный, либо столь же откровенно антипутинский характер (а часто гармонично совмещают эти два качества).

Первое делает их заведомо непроходными, второе – полностью неприемлемыми для администрации президента (и, соответственно, еще более непроходными). Соответственно, правый фланг политического поля, с точки зрения кремлевских манипуляторов, оказывается непозволительно оголен. Между тем вычеркивание либерально настроенных избирателей из политического спектакля не просто порождает технические проблемы (явка падает, а масштабы необходимых, по всей видимости, фальсификаций возрастают), но и создает потенциальную угрозу того, что вычеркнутые из политики либеральные избиратели (а они относительно обеспечены, адаптированы к рынку и активны) станут опорой какой-либо «внесистемной», то есть открыто враждебной Путину и силовой олигархии в целом политической силы.