Мне бы в небо. Часть 1 - Татевик Гамбарян Страница 9

– Я бы радовалась вместо него, – вдруг сказала я, – отношения только лишних проблем в жизни прибавляют.

Парня удивило мое внезапное откровение. Он замолчал на некоторое время и уставился в экран телевизора. Я подумала, что выдала лишнюю, ненужную информацию, и тоже замолчала.

– Аврора?

– Да? – я посмотрела на Франца.

– Ты очень красивая, когда улыбаешься.

Я на миг растерялась. Наши лица оказались совсем рядом, и пальцы Франца снова коснулись моего бедра. Я прерывисто дышала ему в висок… меня обвеяло его теплым дыханием. Как только его губы коснулись моей щеки, я закрыла глаза, и почувствовала, как сердце уходит в пятки. Мы не двигались… словно боялись спугнуть это прекрасное мгновение, которое овладело нашими сердцами.

Испугавшись собственных ощущений, я отстранилась от него. Провела пальцами по своей щеке… остановилась на том месте, где кожа все еще пылала от прикосновения его губ.

– Аврора – тяжело выдохнул он, – мне уйти?

Я в полном замешательстве пожала плечами. Франц, возможно, расценив мой жест как нежелание больше находиться рядом с ним, сорвался со своего места и быстрыми шагами вышел из комнаты. Через минуту, опомнившись, я побежала за ним, догнала его в коридоре. Он стоял ко мне спиной, я неуверенно приблизилась к нему и коснулась своей ладонью его плеча. Он повернулся и осторожно взял мою руку. Смотрел на меня взглядом, излучающим.. влюбленность. Я не могла ошибаться, в этот момент мне казалось, что человек, стоящий напротив влюблен… влюблен безмерно, и всем своим существом находится в плену желаний и эмоций. Никто не смотрел так на меня, никогда не смотрел. Я тонула в омуте его пленительных глаз и при этом старалась разбудить свой рассудок, но он крепко спал, оставив эту страницу моей жизни на заполнение сердцу.

– Мне нужно уйти… – снова сказал он, и на этот раз ушел, оставив меня одну, наедине с потоком нескончаемых мыслей, атакующих мою голову. Я видела, с каким трудом он уходил, все в нем хотело остаться рядом со мной в эту ночь. И все во мне хотело быть рядом с ним…

Я вернулась в гостиную, выключила телевизор, накрыла Луиса и Валери пледом. И ушла в свою комнату. Мысли еще долгое время не давали заснуть, они кружились, словно стаи птиц над комнатой, будили тревогу в моем сердце.

В эту ночь я писала книгу. Мои глаза устали от бледного света монитора, но пальцы, не переставая, бегали по клавиатуре. Хотелось излить душу, до последней капли, оставить в себе одну лишь пустоту. Хотелось выплеснуть все чувства, которые зарождались в глубине моей души наружу… избавиться от них. Эти чувства внушали лишь тревогу и ничего кроме нее.

Утро разбудило меня шумом колыхающихся волн и уже привычными запахами моря. Я позволила своему расслабленному после долгого сна телу еще некоторое время мять белоснежные простыни, купаться в тепле солнечного света.

Окна моей комнаты выходили на побережье, переполненное причалившими судами и людьми. Среди них были торговцы, туристы, местные жители, решившие с утра прогуляться по рынку и купить свежих морепродуктов. Во всем этом чувствовалась какая-то суета, не характерная для деревни. А может, в этом спокойном течении жизни я совсем отвыкла от шумной толпы, и сегодняшнее выходное утро показалось мне более многолюдным, чем обычно.

Я закутала свое тело в одеяло и поднялась с постели. Сделала несколько шагов по гладким деревянным доскам, недолго любовалась рассветом, стоя возле больших окон. Мне показалось, что в воздухе витал еле уловимый аромат полевых цветов. Я вдохнула его в легкие… немного откинув голову назад, и в поле моего зрения попал большой букет ромашек, еле поместившийся в прозрачную, стеклянную вазу. Он стоял на полу, рядом с письменным столом. Я протерла глаза, пытаясь прогнать сонливость, еще не покинувшую меня, и подошла к вазе с цветами. Мои пальцы коснулись нежных, белых лепестков ромашки… любимые цветы, еще с самого детства.

Когда я была маленькой, один летний месяц, к своему большому удовольствию, проводила в деревне у бабушки. Помню, как после купания в речке, мы с девочками возвращались домой через большое ромашковое поле. И каждый раз не могли удержаться от соблазна нарвать себе вкусно пахнущий букет. Помню, как, будучи маленькой девочкой с копной темно-каштановых волос, играла с подружками в свадьбу. Меня всегда наряжали невестой, покрывали голову куском кружевной занавески, которую одна из нас принесла из дома. А в руке я держала большой букет из маленьких, белых цветов. Тогда хотелось поскорее вырасти, выйти замуж и почувствовать себя настоящей невестой. А теперь, когда до детских мечтаний всего рукой подать, что-то во мне сломалось.

Забыла подумать о том, откуда в комнате могли взяться эти родные сердцу ромашки. И тут на глаза попался маленький конверт, спрятанный среди цветов. «Неужели Франц…» – с волнением подумала я, взяв в руки конверт и достав из него исписанную аккуратным почерком карточку.

Каждый мой день пуст без тебя.

И нет смысла жить, если ты не рядом.

Ты все знаешь сама. Возвращайся.

Гай.

В этот момент я испытала странное чувство, незнакомое мне ранее; чувство облегчения и радости, разбавленное горьким разочарованием и обидой. Я выдохнула, прочувствовав, как каждая частичка меня купается в спокойствии… и вдохнула, в миг ощутив напряжение во всем теле. Что-то невероятное происходило в моем сознании, что-то немыслимое.

Цветы были от него. Я не могла сомневаться в этом, тем более что на карточке были четко выведены три буквы его имени. Конечно, ромашки… он знает, как я их люблю. Он хорошо знаком с историями из моего детства, с мечтами маленькой чудесной девочки.

Дверь скрипнула, и этот неприятный звук предупредил, что в комнате я не одна. Еще с порога мама воскликнула:

– Какой букет! Очаровательно!

– Ты уже знаешь, от кого он? – спросила я у нее, сложив карточку обратно в конверт.

– Догадалась утром, когда забирала его у курьера. Красивый букет, очень!

– Мои любимые ромашки.

– Только Гай способен на такое. Замечательный мужчина.

– Ты думаешь, другие мужчины не дарят цветов? – я лукаво улыбнулась, стараясь скрыть от матери свои противоречивые чувства, которые так и рвались из меня наружу.

– Конечно, дарят, – сказала она, обойдя букет и любуясь им, – но не все… и далеко не каждый мужчина знает, какие цветы у его женщины любимые. Знает и помнит об этом. Большинство дарят, потому что так хочется спутнице или потому что нашелся повод. Нет в этом никакой романтики. Мужчина сам должен захотеть подарить цветы, понимаешь? Этот поступок должен идти из самых глубин, из его сердца.

– Мама, я думаю иначе. Мужчин, которые дарят цветы по собственному желанию сейчас много. И это не показатель уникальности… уж точно не показатель. И не подвиг.

После этих слов мама посмотрела на меня с некоторым упреком, который читался в ее светло-зеленых глазах. Она глубоко вздохнула, и, как мне показалось, набравшись терпения, улыбнулась мне: