Монголия - Эдуард Лимонов Страница 9

Из окна номера 649 виден Енисей и семь арочных пролётов моста через него. На столе номера 649 лежала открытка повторяющая вид из окна отеля «Красноярск».

В городе пошёл дождь и огни автомобилей размазались как на картине Клода Моне.

Сел к столу и написал:

Поутихли бури / Красноярск не тот / Смотрит из отеля / Старый Дон-Кихот…

Вот он, мост, рукою / До него подать / С раненой ногою / Нам не добежать…

Тихий переулок / Девушка в окне / Сколько сдобных булок / Съели мы в во сне

Сколько пуль свирепых / Возле нас «дзынь, шлёп» / Хвостики от репы / Не догрызли чтоб…

Сад и хвоя, флоксы / Папоротник цвёл / Где же твои хлопцы / Старый ты осёл?

Этот был зарезан / Этот пулей сбит / Бредил же Хорезмом / …молодой бандит…

Встал.

Дальше идут строки из дневника.

«Наутро сходили позавтракали (шведский стол). Я – два отрезка помидоров, два – огурцов, фруктовый салат, чуть кофе. Завтракая (в пиджаке в белой рубашке) я заметил, что вижу теперь мир с неприятной стороны: все уроды, кто низкоросл, у кого щёки не те, у дам – толстые ноги, старухи слишком стары. А ведь два десятилетия тому видел мир со стороны бодрой грубости.

Сегодня в Красноярске солнце. Переменное, впрочем. Перед гостиницей ветер треплет шесть больших елей. Сказано же «ёлки-моталки».

Площадь пересекает тонконогая девочка с золотыми волосами на плечах. Вот она и есть счастье жизни. Всего-то? Там, где смыкаются ноги.

Три запомнившихся эпизода:

Днём заехали к Анатолию Петровичу Быкову. Я о нём книгу написал, зимой с 2000-го на 2001 жил в Красноярске на улице Ленина, а он в это время уже в тюрьме Лефортово сидел, а потом меня туда кинули, в апреле 2001. Так «протагонист» книги и её автор оказались в одной тюрьме. Как-то на прогулке (в Лефортово узники «гуляют» на крыше) часовые сверху, там они дефилируют, присматривая за нами, крикнули мне: «Слышь, Эдуард, вон герой твоей книги прыгает». Действительно, были слышны звуки тяжёлых прыжков. Он же спортсмен, умеет прыгать.

– Эй, – сказал я им вверх. – Пустите меня к нему.

– Противозаконно, – сказал старший, тот что помладше, улыбался.

– Да на пять минут.

– И на пять нельзя. Накажут.

И они отошли от меня, дальше ушли там по деревянному настилу.

И вот я все эти годы его не видел. А тогда только слышал.

У Анатолия Петровича теперь просто бизнес-центр! В 2000-ом у него был мелкий особнячок авторитетного предпринимателя со смешным бутафорским рыцарем на лестничной площадке. Сейчас у него просто здание ООН с вкраплениями розового мрамора на берегу Енисея. И с вертолётной площадкой в два раза крупнее, чем губернаторская (губернаторская там рядом).

Впечатляет. И ребят моих впечатлило. Обнялись при встрече по-братски. Где-то с час разговаривали в присутствии всех, Татьяны из агентства, которая нас сопровождала и его секретаря.

Анатолия Петровича слава Богу, не жалко. У него все хорошо. Старость на нём ещё невидна, а когда будет видна, то он же богатый человек, замаскирует свою старость.

Там дул такой сильный ветер. Резиденция называется «Сосны».

После я выступил пред гражданами в кинотеатре с плюшевыми креслами. Больше ползала пришли, но поскольку платное, то очень хорошо. Я был и остёр и остроумен. Охраняли зал качки из нашего отделения партии, один здоровый как Голиаф. Заправляет нашим отделением там Андрей Сковородников.

Ходили в Столбах по снегу. Там ещё снег. Трогательная надпись при входе. «В этом году медведи проснулись раньше, будьте осторожны».

Посетили «Второй столб», столб «Перья», столб «Бабушка и внучка». Столб «Дед», столб «Лев» (с висящим камнем). Водил нас профессиональный, что называется, «гид». Хотя он и владелец ресторана также.

Снег, запах сосен, говорят красноярцы сюда ходят по праздникам даже массово, но столбы – каменные глыбы выглядят сурово, опасно и неотёсанно.