Небесный Стокгольм - Олег Нестеров Страница 9

– Тебя посадили?

– Да нет! – В лице Пети Мухин обрел идеального слушателя. – Это танцплощадка, километров сорок по Ленинградке. Заасфальтированный пятачок, ракушка. Я там даже пел иногда, «Тиху воду» или «Пчелу», народу нравилось. За это полагалась премия – стакан водки и кружка пива. А вообще деньги были приличные. Накопил за три года на фирменный инструмент и кооператив. И все из-за электрогитары.

– Модный звук?

– Да моды-то еще никакой не было. Просто оказалось очень практично. Вот смотри, по какому принципу тут музыкантов набирают. Что такое состав для танцев? В первую очередь контрабас, без него не качнешь, а настоящих умельцев всего десяток на всю Москву, их разбирают в первую очередь. Барабаны, они теперь тоже обязательны. Саксофон, лучше альт. Если нет саксофона – берут трубу, или тромбон. И самое главное, кто-то должен играть гармонию. Хорошо, если на точке есть рояль, но такое редко бывает. Тогда берут аккордеон, что хуже.

– Или баян?

– Нет, Петя, баян не пойдет, – покачал головой Мухин. – Скажут – приехали Ваньки в валенках. Понимаешь, довольно быстро жучки эти, которые составы формируют, поняли, что я со своей электрогитарой им нужен позарез – могу заменить и рояль, и аккордеон, играть гармонию аккордами или солировать, если нужно. Мой усилитель-патефон звучал громко, на простых гитарах за мной было не угнаться. Я стал востребован, на меня приходили смотреть как на диковину. Так что я давно уже сам выбираю.

К Мухину наконец подошли, сказали, что пора. Дали адрес, Пете он был хорошо знаком. Поймали такси, по дороге заехали за гитарой, усилитель погрузили в багажник, а инструмент взяли с собой, на колени.

– Ты хоть знаешь, сколько гитара моя стоит?

– Рублей пятьсот?

Мухин улыбнулся:

– Как новая «Волга».

Он расстегнул и приоткрыл чехол. Гитара была белоснежная, но при этом в ней угадывалось что-то морское.

– «Framus». Американец. Купил четыре года назад на фестивале. Помнишь, на Пушкинской помост стоял? Там в первый день одни иностранцы выступали. Вышел квинтет из США, а у гитариста – вот этот самый «Framus». Я к нему потом подошел, предложил купить. – Мухин перешел на шепот, хотя в такси работал приемник. – Сторговались за тысячу долларов. Фирмач сказал, чтобы я приходил к нему в номер в «Метрополь», после того как пройдут концерты. И вот через неделю я пришел, уже купил доллары.

Пете казалось, что Мухин шепчет очень уж громко.

– Вошел с деньгами, а вышел с гитарой, усилителем и этим шикарным чехлом. Видишь – болонья, а внутри поролон. Даже в долги не влез, копил на квартиру и особо ни на что не тратил. Так, семье помогал, выпивал понемножку. А кооператив я купил в прошлом году, когда женился.

– А страшно не было? Это ведь статья.

– Ну тогда еще не расстрельная. Это, видишь, в прошлом году все так повернулось… А тогда я спокойно купил валюту у барыги по рекомендации. Видимо, фамилия, кто рекомендовал, была хорошей, – Мухин подмигнул, – не обманули. И в гостинице никто меня не остановил, проскочил. Может, за иностранца приняли.

* * *

Подъехали по адресу, это был Институт связи, в двух шагах от Петиного Энергетического. Он, кстати, сначала сюда хотел поступать, специальности хорошие, конкурс меньше, а девушек больше, да и к дому ближе. Пусть на двести метров, но ближе. Пришел сдавать документы и вышел почти сразу – так по всему институту пахло туалетом.

Поднялись на второй этаж по широкой деревянной лестнице, это был «филодром», большое пространство, где обычно происходила основная жизнь у связистов, другие музыканты их там уже ждали. Подошел шустрый малый, сказал, что все как всегда: играть с девяти до полдвенадцатого, с двумя антрактами, деньги в конце.

Потихоньку подтянулись студенты. Ровно в девять тромбонист дал команду, и зазвучал «Вальс погасших свечей» из фильма «Мост Ватерлоо», традиционное начало всех танцевальных вечеров. Тут же, для разгона, музыканты сыграли бодрую «Чу-Чу», и пошло-поехало. Выступали квартетом, тромбон вел, иногда Мухин переходил на соло. Играл он здорово. Студенты старались взять от вечера по полной, никто не отсиживался, но и пьяных не было. Связисты славились своим весельем, рядом с парадной дверью на стене с незапамятных времен был нацарапан их лозунг: «За связь без брака».

Девушка, которую Петя пригласил на медленный танец, рассказала, что у них сорвался новогодний вечер, но студенты подняли бунт и выбили разрешение у ректора провести танцы сегодня, уже в сессию.

Они отошли в сторону, а потом как-то незаметно оказались на пятом этаже, в аудитории прямо над входом. Музыку хорошо было слышно, в окна напротив смотрел родной Энергетический. Петя ее поцеловал, она не сопротивлялась, через какое-то время показала на стул.

– Ты что? – спросил Петя.

– Можешь закрыть на него дверь.

В институте по-прежнему нестерпимо пахло туалетом.

* * *

Ровно в половину двенадцатого включили яркий свет, танцы закончились, все стали расходиться. К музыкантам подошел распорядитель и раздал деньги.

Идти Пете нужно было через мост, к троллейбусу. По дороге он набрал из автомата Кате. Никто не брал трубку.