Цветок папоротника - Ольга Юнязова Страница 9

Множество киосков с разноцветными безделушками и бестолковыми журналами яростно боролись между собой за внимание прохожих. «Неужели кто-то это покупает? – посмеивалась про себя Оксана, рассматривая блестящие заколочки, брошечки и колечки. – Ужасные дешевки, но как красиво сверкают!» Несколько раз ее рука даже потянулась к сумке в бессознательном порыве достать денежку и поменять ее на какую-нибудь бесполезную штучку, но Елена Сергеевна нервно дергала ее за рукав и оттаскивала от гипнотизирующих витрин.

– Прочь от этих сатанинских лавок, – ворчала она, – это тебя бесы пытаются свернуть с пути к храму.

Но Оксана завороженно замирала возле каждого неисследованного киоска.

– Ой! Мама, смотри! – воскликнула она, увидев на одном из прилавков деревянную расписную матрешку, и заныла как маленькая: – Хочу такую матрешку!

Но Елена Сергеевна очередным рывком утащила дочь и от этого киоска.

– Постыдилась бы! Как ребенок! Зачем тебе эта китайская игрушка?

– Как китайская? – возмутилась Оксана. – Это же настоящая русская матрешка!

– Только сделана в Китае, – фыркнула мать. Витрина очередной лавочки, возле которой удалось затормозить Оксане, была уставлена иконами, крестами, подсвечниками и другой церковной утварью. Оксана остолбенела, разглядывая все это. Иконы с ликами Богородицы, Иисуса и святых блестели и переливались радужной голографической позолотой. Несколько видов нательных крестов с фигурками распятых человечков, выставленных в ряд, напомнили сцену из фильма «Спартак»: дорога, и вдоль нее тысячи крестов с распятыми участниками восстания. «Интересно, а если бы Иисуса, например, повесили, то все носили бы висельника на цепочке?» Представив эту неприглядную картину, Оксана с трудом удержалась от брезгливой гримасы, но мысли свои оставила при себе, чтобы не нервировать мать.

Уже открыв тяжелую стеклянную дверь, ведущую к эскалатору, она различила знакомый мотив понравившейся ей когда-то песни, которую она слышала однажды в подземном переходе:

Не верь чужим словам, коль скажут: «Все пройдет».

Из тех, кто видит храм, не всяк в него войдет.

Пусть наша жизнь – как бег по разным этажам,

Но каждый человек свой выбор сделал сам. [1]

Там что-то было еще про «знакомые слова откроют новый смысл…», но дослушать Оксана не смогла, так как с одной стороны Елена Сергеевна, а с другой плотный людской поток увлекли ее прочь от певца.

Самый новый и самый величественный храм в городе напоминал скорее музей, чем обитель Божью. Но Оксана, чтобы порадовать маму, покорно повязала темную косынку, купила много свечей и пошла расставлять их, останавливаясь возле каждой иконы. Надо сказать, что процесс зажигания огоньков ей очень нравился.

После посещения храма Оксана и Елена Сергеевна заехали в магазин, чтобы купить летнюю одежду для Оксаны.

Переодевшись в примерочной в яркое длинное платье и легкие босоножки, она почувствовала себя намного комфортнее, чем в строгом деловом костюме. Потом выбрала себе спортивный костюм, купальник и легкий пляжный халатик. Вся одежда отвечала самым строгим стандартам христианского целомудрия с поправкой на летнюю жару.

– Мы с ребятами собираемся съездить на речку или на какое-нибудь озеро, – пояснила она матери, но тем самым лишь усилила ее подозрения. Резкая перемена в стиле одежды и настроении дочери все больше настораживала и раздражала Елену Сергеевну. Оксана уже чувствовала приближающуюся истерику, но приняла решение во что бы то ни стало не давать матери ни единого повода для рыданий.

До самого вечера она была мила и вежлива с матерью, искусно обходя все острые углы в разговорах и соглашаясь с ней во всем, даже в том, в чем была в корне не согласна. Но, несмотря на старания Оксаны, тучи скандала сгущались над ее головой, а для долгожданного ливня у матери так и не находилось ни единого повода. И тогда Елена Сергеевна сделала беспроигрышный ход.

– Оксаночка, – со сладкой улыбкой обратилась она к дочери за ужином, – а ты уже Библию прочитала?

– Ну, не всю, конечно, – улыбнулась в ответ Оксана. – Но все четыре Евангелия прочитала.

– Ну и как? – осведомилась Елена Сергеевна.

– Немного трудно читать, непривычный язык, но в целом учение Иисуса мне понравилось. – Отвечая, Оксана тщательно обдумывала каждое слово, перед тем как его произнести.

– Так, может быть, пришло время подумать о крещении? – И Елена Сергеевна победно замолчала, ожидая привычную полемику.

Но Оксана знала, что этот вопрос непременно будет задан, и была к нему готова.

– Хорошо, – сказала она. – Я согласна.

Елена Сергеевна не поверила своим ушам, лихорадочно соображая, где же подвох в словах Оксаны. Но та с пристойной кротостью в голосе продолжала:

– Только мне нужна крестная. Я бы не хотела, чтобы это была случайная, незнакомая мне женщина, поэтому давай пригласим в гости тетю Веру. И когда она приедет, сходим в церковь и окрестим меня.

Елена Сергеевна не знала, радоваться ей или наоборот. С Верой, сестрой мужа, у нее были очень натянутые отношения. Елену все время раздражало, что Вера «тянет с них деньги». На самом деле Василий Сергеевич просто очень любил свою старшую сестру, поэтому делал ей хорошие подарки ко всем праздникам и помогал деньгами исключительно по собственной инициативе.

Тетя Вера была верующей даже в те времена, когда это не приветствовалось партией и правительством СССР. Елена Сергеевна тогда осуждала золовку и старалась ограничить ее общение со своей дочерью, чтобы та не сбивала ребенка с толку своими «религиозными бреднями». Тетя Вера же мечтала окрестить племянницу с самого ее рождения.

Когда отец Оксаны был жив, тетя Вера каждое лето приезжала к ним в гости из небольшого провинциального городка, но после его смерти визиты ее прекратились. Сейчас она присылала поздравления к Рождеству и Пасхе, а Оксана втайне от матери переводила ей деньги, чтобы тетке не приходилось жить на одну пенсию. На этом их отношения заканчивались.

– Я завтра позвоню тете Вере. А сейчас спокойной ночи. – Оксана поцеловала мать и скрылась в своей комнате.

Пожалуй, впервые ей удалось не дать матери повода для слез, хотя с самого утра Елена Сергеевна так и норовила устроить истерику.

Оксана устало легла на кровать и закрыла глаза. Весь день она балансировала на острие своего языка, но все-таки сумела справиться с эмоциями. И в результате первый день ее свободной жизни прошел без скандала.

Несмотря на усталость, Оксана долго ворочалась в постели и никак не могла уснуть. Как будто совесть, обиженная тем, что сегодня ей не за что мучить хозяйку, дулась на нее и требовала разговора по душам.

Оксана снова и снова прокручивала в памяти тривиальные события прошедшего дня. Она не была уверена, что ей удастся так же гладко провести следующий день. Мысли о том, что она обречена на постоянную фальшь в голосе и неестественное для себя поведение только ради мнимого спокойствия матери, навевали на нее невыносимую тоску.