Сломанные цветы - Анна (Фрида) Бергстрем Страница 9

«Здарова, мир! Меня зовут Серёга. Я не красавец, но и не урод. У меня нет крутой тачки. Но это не обламывает меня. Зато у меня есть Кошка. Ей плевать на мой рейтинг в сети. Эта меховая жопка мурчит и любит меня таким, какой я есть. Во мне течёт свобода, лень и немного пива. Обо мне знают то, что не нужно знать. Я часто говорю не то, что надо говорить. На ногах ногти. На руках – рукти. Я могу спать сутками. А могу один. Могу фигню пороть. А могу и умные вещи зашивать. А вообще я – обычный парень, каких миллионы. Я такой же, как ТЫ».

Полуденное солнце, цвета лимонада, льётся через оконные стёкла. Небо цвета джинсов висит над городом, будто боевой флаг.

– Как можно сидеть дома, когда такая хорошая погода? – возмущаются люди.

– Как можно торчать на улице, когда такой быстрый Интернет? – удивляется он, открывая окна Windows.

– А что он? Да вы посмотрите на себя! Так происходит всякий раз, когда жизнь бежит со всех ног, но кажется, что нечем заняться… – хихикнул некто с никнеймом БОГ.

Сегодня был тот самый день. Движение жизни ускоряет ход. А на другой стороне параллельных одиночеств – всё как прежде… Он слышит музыку в шуме цифрового ветра. Его жизнь преображается в один клик, когда светит холодное неоновое солнце. Он выращивает цветы ICQ. Улыбается правой скобкой. Видит небо в пикселях. Он – планетянин, который всегда онлайн. Он – человек, живущий в сети… Он знает имя своей судьбы, но не смеет произнести его вслух… В его сердце хранятся миллионы свежих ссылок с упоминаниями о Ней. Она появилась из ниоткуда, как радиоволна. Вошла босиком в его сны. Явилась к нему мечтой в апреле… И, пропадая онлайн днём и ночью, он ждёт письма от унесённой холодным солнцем, которая упала со своей прекрасной планеты в его дурацкую жизнь. Но напишет ли ему она? Вот в чём вопрос…

– Мурчу-учру-сосиску хочу! – требует королева сквозных подворотен.

– Ну ща, погоди…

Многоэтажная реальность. Беспощадный шум мегаполиса. Пути заплетаются в клубок бесконечности. Артерии бескрайних дорог текут в никуда. Чёрно-белые дни листают друг друга. Жизнь привычно стремится в бешеном темпе вперёд. А один влюблённый чудак сидит на подоконнике, как на последнем ряду в кинотеатре. Смотрит в небо и видит, что заходящее солнце в сладкой вате малиновых облаков выкладывается в форме сердечка…

Отчаявшись получить кусочек вниманья, меховая жопка недовольно мяукает:

– Погладь меня, сцуко! Ололо! Котэ негодуэ!

Покормил Кошку. Хотел потискать. А она пожрала и – никого не знаю! Вот тебе вместо спасибо!

– А ты бельё повесил? – слышится над ухом.

– Неа. Я его помиловал.

– Какой ты ленивый!

– Я не ленивый. Я – энергосберегающий.

Бабушка грузит домашними делами.

– Полей цветы!

– Полей цветы, лугов деревья… Бабушка, хватит проедать мне плешь! – взмолился Серёга.

Из-за дверцы шкафа послышалось в ответ:

– Мозги ням-ням, но шуба круче!

Моль поглощает очередной трофей. ICQ кудахтает сообщениями. Мобильник икает смсками. Кошка насрала мимо лотка и присыпала воздухом.

– Сегодня все будто сговорились меня достать! – чуть не заплакал он.

– Поменьше ворчите, побольше мурррчите, – трётся о ноги меховая жопка.

Серёга пил горячий чай и огорчался. И вот уже казалось, что никуда не деться от отчаянья. Ни нарочно. Ни нечаянно.

– Что с тобой? – забеспокоилась Бабушка. – У тебя какой-то больной вид.

– Ой, что-то фигово мне…

Он лёг в кровать и разложился. Нет в жизни умиротворенья. Он будто умер от варенья.

– Вот попробуй, это должно помочь.

На этикетке склянки с лекарством написано: «Принимать внутримышечно».

– Ой, может, лучше снаружикошечно? – забеспокоились мышки в мягких свитерках, живущие у него за плинтусом.

Серёга наконец-то всё понял.

– У меня отравление реальностью… – грустно вздохнул он.

– Главное, что не отравление дихлофосом! – вздрогнула за дверцей обитательница шкафа, видавшая многое на своём веку.

– Мне бы твои проблемы! Нехватка любви гораздо хуже! – жаловался самый лишний человек.

– Какая ещё любовь? – Моль чуть не подавилась от удивления шубой.

– Любовь… Это как лизнуть высоковольтный кабель. Но приятнее в миллионы раз. Это когда загораются лампочки внизу живота. Надеюсь, ты меня понимаешь?

– Фу, что это за нафталин? – недовольно сморщилась моль. – Чувства давно не в моде!

– Любовь… – мечтательно вздохнул Серёга. – Это когда ты хочешь стать кому-то нужным. Греть на своей груди что-то тёплое и мурчащее. Не обязательно меховое и царапучее. Не обязательно хвостатое. Лучше даже двуногое и человеческое. Так намного круче. Но непременно тёплое и мурчащее. И ты будешь всем сердцем любить это чудо. Будешь творить невозможное и ничего не попросишь взамен. Пускай просто ходит по дому в твоей майке, кушает свежую луну из блюдца и почаще мурчит…

– Чего ты там бухтишь под нос, двуногий? Ты никому не нужен, кроме меня? – хитро щурится меховая жопка. – Ты давно себя в озере правды-то видел?

– А что? – Он растерянно глянул в зеркало, озадаченно втягивая пивное пузо.

Кошка призналась:

– Ты некрасив, потому что у тебя нет шерсти. Но я терплю тебя и с этим смешным кустиком на голове, который ты называешь волосами. У тебя нет слюней, и ты умываешься лапой. Мурчишь, будто тебе на хвост наступили. И за что я только тебя люблю?!

Серёга и сам не знал, за что его любят? Да и можно его любить вообще…? На стене сидит паук. Он без ножек и без рук. Он без глазок и без рта. Не паук, а хуета. Серёга совсем упал духом. На душе тухляк. Да вот ещё и над ухом жужжит крылатая зараза.

– Что тебе надо гнида?

– Не стреляйте! Я муха Лида. Я вас люблю инвалида.

– Мадам, пожалуйте в мой шкаф! – галантно расшаркалась моль, приоткрывая гостье дверцу. – Тут много вкусного. Давайте пожужжим о жизни.