Расчет только наличными, или Страсть по наследству - Людмила Глухарева Страница 9

Секретарша Мила сладко улыбалась, разглядывая Марию. Мария Сергеева отличалась миниатюрным пропорциональным сложением, сияющими темно-зелеными глазами и пышной копной светло-рыжих волос. С точки зрения Милы, тоненькая, изящная и породистая Мария Юрьевна отличалась совершенно невыносимым характером. Обостренное чувство справедливости Сергеевой не давало расслабиться ни одному сотруднику ее салона. Она постоянно резала правду-матку, какой бы суровой эта правда ни была, нисколько не заботясь о душевном состоянии подчиненного. С другой стороны, Мария не выносила лжи, фальши и излишних фантазий своего штата на любую тему, касающуюся работы.

Мила не сомневалась в своей начальнице. И, конечно, ответ придет, не сегодня – завтра. А главное, существует вероятность того, что и Милу возьмут на Лазурный Берег. Эта возможность подстегивала Милу, и она, как могла, старалась угодить Сергеевой.

Мария надела белую короткую курточку, подхватила крошечный портфельчик и умчалась. Сергеева торопилась к Тоне. Два-три раза в неделю они собирались на кухне у Александровой и обсуждали мировые проблемы и свои личные новости. Неделю назад Машка поскользнулась и упала, при этом она сильно ушибла коленку. Нога побаливала до сих пор, но Сергеева все равно неслась с крейсерской скоростью по пригорку, разделяющему их с Тоней дома, вниз. Машка жила по строгому расписанию. Каждый день и час был расписан и подчинен дисциплине. Поэтому терять время на неторопливый и размеренный шаг она не собиралась.

Мария шагнула в чистенький подъезд, бодро прошла несколько шагов и замерла. В тени на грязном кафельном полу лежал человек. Ее одноклассник Гришка. И лежал он как-то слишком неподвижно.

Умер, что ли? Ужас-то какой! И не дышит.

Машка перекрестилась, охнула и дотронулась до плеча Гриши. Реакции не было. А Гришка был холодный. В голове у Машки помутилось.

– Помогите, – закричала Марья и пулей понеслась по лестнице на восьмой этаж, где жила Антонина Александрова. По пути она вспомнила о лифте, но в запале уже преодолела почти весь путь. Машка нажала на дверной звонок, приплясывая от нетерпения. Дверь распахнулась, и запах подгоревшей картошки заполнил лестничную клетку.

– Извини, Машунь, опять ужин подгорел и… Мария, что с тобой, что случилось, – запричитала Тоня, и нехорошее предчувствие охватило ее.

Сергеева вдохнула и выдохнула несколько раз.

– Там, внизу, в подъезде, Гришка, одноклассник мой, и, по-моему, он того, умер или, может, не умер, но похоже на то. Звони, звони в «скорую», я от волнения вообще ничего не соображаю.

– Уже звоню. Ой, а номер какой: ноль один, ноль два, ноль три? – В критической ситуации Тонька полностью теряла ориентацию в пространстве и времени, а вместо ясной памяти в голове ее случалось сплошное затмение.

– Да звони скорее, не помню я, какой номер, звони по всем. Нет, скорее всего, ноль три.

Машка побежала на кухню, схватила чайник, торопливо налила воду в стакан и залпом выпила. Картошка на плите продолжала свой процесс горения, и Мария, беззвучно ругаясь, выключила газ.

Ладно, Тонька тормозит, но я-то хороша. Бросила Гришку внизу, испугалась, разоралась. Надо немедленно спуститься вниз и действовать. В это время щелкнул входной замок, дверь распахнулась и вошел Владимир Александров – муж Тоньки.

– Привет, девчонка. – Он поцеловал Антонину, одновременно морщась от запаха подгоревшей картошки. – Привет, Маш. Так что я пропустил? Катастрофа? Все живы или умерли? По-моему, у нас что-то подгорело, – заметил Вовка, снимая обувь.

Тоня пожала плечами и пробормотала:

– Да подгорела немного картошка, но это – ерунда. – Она вопросительно покосилась на Марью.

Сергеева скороговоркой выпалила:

– Там, внизу, в подъезде, Гришка лежит, ты видел? Он жив?

– Какой Гришка, где лежит, в чем дело, наконец? – Владимир искренне удивился. И туман, застилающий его глаза, стал рассеиваться.

– Вов, давай, соображай быстрей. Марья увидела внизу, в подъезде, труп одноклассника Гришки, ну, или не труп, а так – неподвижность полную, у Гришки, я имею в виду.

Владимир задумался и с интересом посмотрел на взволнованных дам.

– Никого внизу нет. Я бы заметил человека.

– Как никого, как это нет! Когда есть, то есть точно был, Гришка там лежит, – закричала Машка.

Александров внушительно помолчал и ответил:

– Никого внизу нет. А почему нет – не знаю. То есть не знаю точно. Возможны варианты. Первый – тебе показалось или привиделось, ну такое временное затмение. Второй – некий Гришка там был, ты его видела, и он исчез, сам или с чьей-то помощью.

С чьей еще помощью, когда все это было минуту назад! Мысль о том, что Машка сошла с ума, Антонина отвергла сразу. Более цельного и практичного человека встретишь редко.

– Вов, затмение исключается, это же Машка видела, а не кто-нибудь.

Сергеева дернула Тоню за рукав старой поношенной кофты и грозно зашипела:

– Пошли вниз, все проверим, и Вовку бери с собой, быстро.

Владимир обреченно вздохнул.

Расслабиться не дадут. Загадочные все-таки существа эти женщины. Мнительные и склонные к истерикам. Трудно с ними спорить, когда они в таком всполошенном состоянии, проще уступить. С одной еще можно справиться, но с двумя не стоит и попробовать. Особенно, если эта вторая – неугомонная Машка, которая всегда и везде была лидером: и в школе, и в институте. Любой спор заканчивался Машкиным триумфом.

Моргнув и зевнув несколько раз, Владимир взял себя в руки и молча вызвал лифт. Троица загрузилась в кабину. Александров молчал. Философский вид, задумчивый отрешенный взгляд мужа всегда сбивали Антонину с толку. Как-то она спросила: «О чем ты думаешь, Вов?» И в ответ услышала незатейливое: «Ни о чем».

Интересно, была ли тема для размышлений у Владимира в данный момент?

Когда они оказались на первом этаже, то увидели, что внизу, в подъезде, никого не было.

Маша думала. Рядом топтались Антонина с Вовкой и тревожно переглядывались.

«Так, никого. А был ли мальчик? Мальчик точно был, но исчез. И что все это означает? Беда со мной или с Гришкой – вот что это означает. Придется разбираться. Надо найти Гришку и поговорить с ним, если, конечно, еще не поздно», – лихорадочно соображала Марья.

– Маш, ты убедилась, что здесь никого нет? – сумрачно осведомился Владимир.

– Да, сейчас нет, но я видела Гришку. Он лежал на полу в полной неподвижности, я еще встряхнула его за плечо, и не надо делать круглые глаза. – Машка оправдываться не умела. – Я еще не спятила.

– А почему ты сразу не позвала на помощь? – удивился Александров.

– Я так испугалась и растерялась, что на автопилоте помчалась к Тоньке и даже про лифт забыла, – объяснила Сергеева.

Повисла долгая пауза.