Дочь якудзы. Шокирующая исповедь дочери гангстера - Секо Тендо Страница 9

— Как я рада тебя видеть! Я так по тебе скучала!

Не знаю, то ли случайно, то ли неспроста, но мы заговорили одновременно, причем фразы произнесли одни и те же. Расхохотавшись, мы крепко обнялись. Я и вправду была в восторге от встречи.

— Я слышала от Маки, что тебя сегодня выпускают, вот и решила прийти тебя встретить. Все ужасно хотят повидаться с тобой. Давай, пошли!

Йосими изо всех сил дергала меня за руку. Родители уже зашли в дом, но оставили парадную дверь открытой. Они стояли на пороге и ничего не говорили, однако в их глазах я видела безмолвную мольбу пойти с ними. Стоило мне повернуться, так и не ступив ногой в отчий дом, я почувствовала, как взгляды родителей впились мне в спину. Мне было тяжело на сердце, но я еще была слишком маленькой, чтобы уметь противиться соблазнам.

Мы устроили встречу в той же старой комнате, где царил вечный беспорядок и было так тесно, что едва хватало места, чтобы повернуться. Я видела те же лица, те же руки, державшие все те же пакеты и флаконы, наполненные растворителем.

— Привет, Сёко! Мы по тебе скучали. Ну как там, в тюряге?

Осаму протянул мне пластиковый мешок и осклабился, продемонстрировав отсутствие одного из передних зубов, — результат чрезмерного увлечения растворителем.

— Да, блядь, полный пиздец. Чуть не сдохла от тоски!

— Ты совсем не изменилась. Все такая же Сёко! Ну а теперь давай веселиться по-крупному! — Осаму засмеялся, заухав, как филин. И я почувствовала, что наконец-то все стало хорошо. Такое впечатление, словно меня и не арестовывали вовсе — абсолютно ничего не изменилось, и вокруг все те же веселые лица друзей. Восемь месяцев, которые я провела под замком в исправительной школе, теперь казались мне дурным сном.

На следующий день, воняя растворителем, я отправилась проведать социального педагога, который работал у нас в школе, когда я училась в восьмом классе. Увидев меня, он улыбнулся:

— Рад, что ты пришла, Тендо. Ну что, возьмешься теперь за ум? — спросил он, взяв меня за руку.

— Еще не знаю. Мне просто хотелось, сэнсэй, с вами повидаться.

— Подумай о своем будущем. Если ты ничего не изменишь в жизни, впереди тебя ждут большие неприятности.

— Я хочу измениться, но пока не могу давать никаких обещаний.

— Ну что ж, по крайней мере, честно, — хмыкнул он.

— Я не могу вам лгать, сэнсэй.

— Ты даже не можешь сказать, что постараешься? — спросил он. Тон его голоса стал серьезным.

— Не уверена, что у меня хватит на это сил.

— Тогда объясни, какой вообще был смысл торчать восемь месяцев в исправительной школе! Тебе не кажется, что это было совершенно напрасной тратой времени?

— Нет, я многому научилась. Спасибо вам, сэнсэй.

Возможно, воображение рисовало мне некий романтический образ — я, исправившаяся преступница, возвращаюсь, чтобы поблагодарить учителя, которому не наплевать на мое будущее. Но жизнь оказалась не похожей на кино.

— Заходи ко мне, когда хочешь, — сказал он, потрепав меня по плечу.

— Да, конечно… ладно, — пробормотала я в смущении.

Косукэ, ждавший меня у школьных ворот, дал по газам. Взревел двигатель. — Извини, Косукэ.

Когда я вскочила на его розовый «Кавасаки-FX», Косукэ нажал на клаксон, который заверещал вступительной темой из «Крестного отца», проигранной на высокой громкости.

Нет, я нисколько не изменилась, но тогда еще не знала, что мою семью впереди ждут большие перемены.