Как мы бомбили Америку - Александр Снегирев Страница 9

Ночь мы провели в очередной ночлежке. Вдохновившись радужными финансовыми перспективами, мы отправились в место, дороже предыдущих на пятёрку. Там была крыша, на которой можно было сидеть, развалившись в шезлонге. Мы смотрели на сиреневые облака и чёрные накопительные баки для воды, торчащие на длинных ногах на каждой крыше. Возможно, завтра нам предстоит обменять здоровье на деньги. Не всё здоровье, конечно, но часть. Двойственная перспектива. А что если нам откажут? Что если нам оставят жалкое здоровье и не предложат денег? Идеальным вариантом было бы пристроиться при банке спермы, заколачивать там по сотке за раз и в ус не дуть. Придётся на время забыть о личной жизни, но какая личная жизнь, если в животе урчит от голода и нет своего угла. Нам отчаянно требовалось решение. Ведь денежные запасы почти подошли к концу. Впереди была неизвестность. Мы как американские призывники, толпящиеся за створками десантного катера, не знали, что нас ждет: немецкая пуля или еще несколько дней жизни в боях за отвесные берега Нормандии.

Наутро мы были свежи и уверенны в собственном пути, словно святые. Мы воспользовались непривычной роскошью — бесплатным завтраком из пончиков и кофе. Я съел пятнадцать пончиков и весь раздулся.

— Чтобы лесбиянкам больше досталось, — чавкал я, запихивая в пасть очередной пончик, — организму нужно топливо.

С трудом оторвавшись от стола, мы тронулись в путь.

Запах гниющей Юккиной шапочки уже вполне успешно конкурировал с вонью подземки. Не просто дополнял её, а даже перебивал. Это было нашей местью городу великих возможностей. Ответным ударом гуннов по гнезду англо-саксонского благополучия. Теперь наступила очередь местных, морщить свои носы. Даже черномазые бродяги отодвигались от нас. Тяжелую артиллерию шапочки поддерживали легкие танки моих грязных носков и авиация нашей давно нестиранной одежды. Гордые изгои. Свободные люди великой страны.

В медцентре нас принял доктор, похожий на хорька.

— Мистер Зеленин, — обратился доктор-хорёк к Юкке. — К сожалению, ваши анализы не вполне удовлетворительные. У вас вода в левой почке. Явно наследственное заболевание. Для жизни это не существенно, но для экспериментов… Наши исследования посвящены генетическому воспроизведению внутренних органов, в частности почек… Мы вынуждены вам отказать.

Юкка весь подобрался. Я почувствовал его напряжение.

— Мистер Снегирёв, поздравляю, с вашими анализами всё в порядке. Вы абсолютно здоровы. Остаётся обговорить условия соглашения, — доктор улыбнулся.

Повисла пауза.

Я сглотнул, мне показалось, что глоток прогремел на весь кабинет. Не слюну сглотнул, а мешок с бутылками в мусоропровод сбросил.

— Сори, мистер Дженкинс… — буркнул я хрипловато, входя в роль благородного ковбоя, который своих индейцам не отдаёт. — Сори, но мы с коллегой вместе. Один я не работаю.

Доктор пожевал губы.

— Что ж… тогда американская наука потеряет прекрасный экземпляр.

Мы пожали доктору руку, а вчерашняя негритянка Дженни даже растрогалась, видя такое товарищеское братство.

— Теперь про сперму узнаем, — сказал я, когда мы покинули кабинет.

— А чего узнавать… — Юкка понурился. — Меня не возьмут. Кому нужен ребёнок с наследственной водой в левой почке…

— Не ссы, что-нибудь придумаем.

Мы отправились в центр материнства и зачатия.

Юкка оказался прав; я подходил, он нет. С коэффициентом умственного развития я, конечно, подкачал, но крепкое здоровье сыграло решающую роль.

— Есть простой выход, мистер Снегирёв. Вы можете сдать сперму сейчас и сразу получить банковский чек. Это не займёт много времени.

— Ура! Сотня нам пригодится, а там посмотрим!

Юкка кивнул.

— Расскажи хоть потом, там журналы или фильм, — понуро напутствовал он, когда я удалялся с пластмассовой баночкой, размером со среднюю баночку от детского питания. Глядя на этот размер, я почувствовал себя пигмеем. Вот так мужчины живут в этой стране.

Однажды я видел комедию, про искусственное оплодотворение. Там немолодая пара, желающая завести ребёнка, обращается к врачам. Потом главный герой запирается в специальной кабинке с баночкой и пачкой порно-журналов… И потом ему не хватает этой баночки, требуется ещё одна баночка и ещё… Или я путаю с комедией, где мочу на анализ сдавали… не важно. Меня проводили в кабинку, где на столике лежала стопка пентхаусов и плейбоев и стоял телик с dvd-проигрывателем. Возле раковины лежала пачка салфеток «Клинекс».

— Когда закончите, поставите баночку сюда, — сестра указала на откидной люк в стене, напоминающий люк мусоропровода. Про себя я этот люк назвал «спермопроводом».

— И нажмёте на эту кнопку, — рядом с люком было что-то вроде выключателя света. — В анкете укажите время, когда собрали сперму, поставьте имя и распишитесь. Если что-то попадёт мимо, укажите здесь, — сестра отметила пальчиком место, где надо было отметить, если что-то попадёт мимо. Я сделал вид, будто у меня в руках брандспойт, который я не могу удержать, и его мотает в разные стороны. Сестра расхохоталась.

— Удачи, сладкий!

Я наскоро пролистал несколько прошлогодних журналов. В некоторых были вырваны страницы.

Фильмы классифицировались по расовому принципу: блондинки, азиатки, чёрные. Выбрал чёрных, удобно устроился в кресле.

Я люблю хорошее порно, не то, где всё показано крупным планом во весь экран, а то, где интрига, игра, томление, не слишком типовые лица и прочие части…

В тот день мне не очень повезло. Пожилой сластолюбец, похожий на одного известного русского поэта, ахал, охал и причмокивал, мацая худенькую мулатку. Я прибавил громкость, проходящим по коридору пришлось разделить аудио-часть моего развлечения. Мулатка была слегка зажата, хотя иногда истома касалась её лица своим крылом. Наконец, порочный «поэт» покряхтывая засунул в рот мулатке здоровенный, очень похожий на вялую разваренную сосиску член. Этого оказалось достаточно.