Искусство любовной войны - Марта Кетро Страница 9

Возраст, конечно же, важнейшая характеристика, и тут действительно возможны варианты, это вам не бесспорные ценности, вроде волосатости.

Например, герой может быть совсем юным — раз уж он всё равно не для секса, почему бы не Гарри Поттер или пятнадцатилетний капитан. Вся эта прелестная пылкость, чистота, внушаемость и бездна энергии, юный паж, — из огня на руках не вынесет (не поднимет), но совершит множество подвигов просто так, совсем бесплатно, за одну идею и тёплый взгляд. К сожалению, зная женщин, могу предположить, что в конце концов сама начну выносить его из огня и усыновлять. Наивная доверчивость только поначалу вызывает раздражение, но постепенно обезоруживает. Давным-давно я прочитала прелестную фразу о щенках (в прямом смысле, о собачьих детях): ты заводишь щенка, и он начинает гадить на пол, портить мебель, жрать обувь, пачкать, ломать и крушить всё вокруг; ты тратишь кучу времени и сил, чтобы его обучить, и это почти получается, а потом он вдруг стареет и умирает — и оставляет тебя безутешным. И воспитание юного героя видится мне столь же бессмысленным предприятием. Притом умереть могу и я, ещё до достижения результата, и это гораздо, гораздо хуже. Или он повзрослеет и поймёт, что от женщин можно получать другие награды, кроме лент на запястье.

На другом полюсе находится герой-старец. Сильно постаревший Джеймс Бонд, таинственный Гендальф или невесомый мастер восточных единоборств, научившийся двигаться поперёк потока времени. К нему можно свободно удочериться, его опыта и влияния хватит, чтобы вытащить меня из любой переделки, а что до остального — с ним же не спать. Но, раз уж у меня день цитат-не помню-откуда, приведу ещё одну, тоже приблизительно: импозантные пожилые джентльмены плохи тем, что однажды с ними обязательно произойдут необратимые изменения; вчера с вами был галантный седовласый господин, а утром он спускается к завтраку в попугайской гавайке и шлёпках и с этого момента впадает в беззаботную пенсионерскую расслабленность. Он больше не герой, он дедуля на покое. Конечно, я не очень верю, что Гендальф может внезапно превратиться в маразматика — но я и в Гендальфа не очень-то верю.

И что там ниже — сорок — пятьдесят лет, время социального расцвета? Да, но не будем забывать о кризисе среднего возраста. Тестостерон падает, с ним вместе падает всё остальное, «сначала впервые не получается второй раз, потом второй раз не получается в первый» — ну вы знаете. И всё, герой, вместо того чтобы спасать мою жизнь, начинает выжимать досуха свою, красить волосы, колоть ботокс, бегать по девочкам и всё такое. Нет, нет и нет.

Солнечные двадцать — двадцать пять? Оооо. Вот где брызжет тестостерон, прямо-таки устоять невозможно. И это плохо. Я как-то совершенно не готова, чтобы мальчуган, не прояснивший отношений со своей матерью, закрывал гештальт в моей постели. Я подвига хотела, а не вот это. Джулия Ламберт печальна даже в исполнении великолепной Аннет Бенинг, что уж говорить об обыкновенных человеческих женщинах в этой роли.

И что же остаётся? Прекрасный тридцатник. Минуточку, он так прекрасен, что я должна начать с абзаца.

Возраст, когда мужчина уверен, что знает о мире всё. Сердце его разбито минимум дважды, жизнь поломана в одном месте, а во втором слегка треснула. «Мы встретились в странный период моей жизни», — это я как раз помню откуда, из «Бойцовского клуба». Его опыт широк, как море, и такой же плоский, — он же ещё не встречал меня. Его самоуверенность весьма убедительна и невероятно трогательна, поэтому с ним очень легко управляться. Если у вас один раз был тридцатилетний мужчина, второй-третий-пятый покажется прозрачным, и вы вполне сможете овладеть ситуацией так, чтобы сделать из него друга и героя, а не очередную головную боль. Главное, не перепутайте — овладевать ситуацией, а не им.

Поэтому пусть ему будет тридцать.