Бегом с ножницами - Огюстен Берроуз Страница 9

Когда машина свернула на Перри-стрит, мое возбуждение достигло предела.

— Посмотри вон туда, — сказал я, показывая в окно на настоящий викторианский дом с шиферной крышей и балкончиком. — Наверное, его дом такой же. Может, даже лучше. Я живо представлял себе, как на засыпанной гравием дорожке возле дома стоит серебристый «Мерседес-450» и на солнце блестят таблички, показывающие, что машина принадлежит именно врачу.

Мама ехала на срочную консультацию к доктору Финчу, которая должна была состояться у него дома. Наконец-то и я увижу этот дом. Хоуп много рассказывала мне о том, как там интересно.

— Там всегда кто-то есть и всегда происходит что-нибудь забавное, — говорила она.

Даже трудно поверить, что прошло столько времени, прежде чем я получил возможность увидеть тот самый дом, в котором живет удивительный доктор. Более волнующим не стало бы даже посещение личной резиденции Джона Риттера.

Дом доктора.

Я одевался очень тщательно. Безупречно отглаженные серые брюки, накрахмаленная белая рубашка и темно-синий пиджак: я решил, что такой костюм соответствует случаю. В последний момент нацепил еще и позолоченный браслет, на котором были выгравированы мои имя и фамилия.

— Это здесь, — сказала мама, — направо.

Улица была застроена безупречными домами, один лучше другого. Изысканно подстриженные живые изгороди, двойные каминные трубы, высокие парадные двери, выкрашенные блестящей черной краской, узорные чугунные решетки. Улица казалась снобистской, богатой, совершенно в духе Новой Англии.

Красиво, — оценил я. — Хотел бы я стать доктором.

Мне кажется, здесь живут многие профессора из колледжа Смит, — заметила мама. Колледж Софии Смит находился почти в самом центре города.

И вдруг справа я увидел дом, который явно не вписывался в окружающую картину. Вместо того чтобы быть белым и безупречным, как все другие, он был розовым, кособоким и выглядел заброшенным. В квартале, где все говорили вполголоса, он орал.

— Это же не его дом, правда? — настороженно уточнил я.

Мама включила сигнал поворота и свернула с дороги.

Приехали, — произнесла она.

Не может быть. — Я не хотел верить своим глазам.

Это его дом, Огюстен. — Мама выключила мотор и бросила ключи в сумку.

Подожди! — Меня охватила паника. — Тут какая-то ошибка.

Это дом доктора Финча. — Она не оставила сомнений.

Мы вышли из машины, и я прикрыл глаза рукой, чтобы солнце не мешало смотреть. Розовая краска отваливалась, обнажая голое дерево со всеми его изъянами. Ставней на окнах не было, их заменял толстый пластик, из-за которого внутрь заглянуть оказывалось невозможно. Газон — по крайней мере то, что когда-то было газоном — представлял собой просто-напросто плотно утоптанную землю. Казалось, здесь ходили толпы людей. На дорожке стоял, касаясь бампером дома, неаккуратно припаркованный старый серый «бьюик-скайларк». Ни на одном из его колес не было колпаков.

Мама пошла по грязной дорожке к парадному крыльцу. Я поплелся за ней. Она нажала кнопку, и раздался странный, очень громкий электрический звонок. Я представил, как внутри стены тянутся, пересекаясь, толстые провода, которые и создают в конечном итоге этот странный звук, больше всего напоминающий звук пилы.

Ответа не последовало. Однако было слышно, что в доме кто-то бегает. Слышалось бренчание фортепиано, потом стук.

Мама снова нажала на кнопку звонка и держала ее довольно долго.

Наконец дверь открылась, и возникло странное существо — маленькая горбунья со спутанными седыми волосами, отдающими в лиловый оттенок. В руках она держала электрическую открывалку для банок, провод волочился по полу,

— Добрый день, Дейрдре, — приветствовала горбунья. —- Входите.

Она отошла от двери и помахала открывалкой, тем самым показывая, что мы — желанные гости. Больше всего она походила на леденец, только без красных полосок. Фигура ее, согнутая, с опущенной головой, выглядела так, словно она пыталась стоя принять горизонтальное положение, как в самолете во время крушения.

Мама сказала:

— Спасибо, Агнес, — и переступила через порог,