Библия-Миллениум. Книга 1 - Лилия Ким Страница 9

Никогда не работавшая Шуа, «дура простоволосая», как называл ее Иуда, в молодости была очень заносчива. Положение и состояние родителей, удачное замужество сделали ее снобкой, кривящей нос от котлет с картофелем. Только изысканный куриный суп с грибами или филе лосося! Карьера Иуды началась раньше и шла успешнее, чем у всех его однокурсников. Шуа имела привычку одеться пошикарнее и явиться к кому-нибудь в гости со словами утешения:

— Вот, надрываешься! Бедная. И муж твой, такой толковый, а получает… Ой, беда.

Она доводила до истерики портних капризами и нелепыми пожеланиями. При абсолютном отсутствии вкуса и хорошей фигуры она требовала от них, чтобы сшитая одежда делала из нее стройную, статную красавицу. Однако вне зависимости от наряда из зеркала все равно смотрела девушка с надутыми губами, толстыми щеками, носом картошкой, с фигурой без четких признаков талии, с короткими ногами. Спина Шуа даже в молодости была покрыта толстыми белыми жирными складками, а грудь висела в разные стороны треугольными тряпочками. Бюст нельзя было назвать большим или маленьким — скорее длинным и плоским. В общем, в молодости она не была особенно красива, поговаривали, что Иуда женился на ней из-за приданого и положения ее отца — чиновника высокого ранга. Первые несколько лет Шуа, осознавая это, помыкала мужем, как хотела, кричала на него, даже била — Иуда все терпел. Затем внезапно тесть умер от сердечного приступа. Шуа, услышав это, упала в кресло и зарыдала. Иуда вопросительно посмотрел на нее.

— Папа умер… Ну что ты стоишь как идиот?! Воды и валерьянки! — заорала она на него. Иуда как-то странно улыбнулся и продолжал стоять.

— Ты что, оглох? — перестала плакать Шуа.

— Сама возьми! — отрезал Иуда и ушел в комнату.

Шуа пошла за ним, выкрикивая ругательства, и замахнулась. И вдруг тот, словно озверев, набросился на нее, методично нанося удар за ударом. Она никогда не видела его таким. Избитая, растрепанная, она не могла подняться. Сама потом не понимала, почему в тот же день не заявила на него, не подала на развод. И все изменилось. Муж приходил домой, когда считал нужным, обращался с ней, как с домработницей, в постели был груб, говорил ей гадости, бил во время полового акта, причинял боль. Мог задрать ей юбку прямо на кухне даже во время беременности.

Теперь толстая старая Шуа, готовая терпеть любые выходки Иуды, елейно заглядывающая в рот мужу, вызывала у жен сослуживцев Иуды злорадное торжество. Они на все голоса сочувствовали ее отекшим ногам, артриту, выпавшим зубам и полной ничтожности в доме.

Странно, жизнь ее, казалось бы, стала невыносимой, но она боялась потерять Иуду больше всего на свете. Потому отчаянно пыталась предвосхитить любую его прихоть, все безропотно сносила. Побои, ругань, презрение не пугали ее: другие женщины — вот чего она боялась более всего на свете.

Каждую ночь, когда Иуда не ночевал дома, она проводила в слезах, в тревоге, в страхе, что однажды он уйдет навсегда. Воображение рисовало ей длинноногих пышных красавиц, которые делают все, чтобы лишить ее мужа. У Шуа было очень неверное представление о женщинах, которых посещал ее муж. Она всегда считала, что с «блядями» Иуда ведет себя совершенно иначе. Приходит с цветами и конфетами, нежно и ласково опрокидывает их на постель, говорит с ними о любви. Словом, как с ней не было никогда. Женщины рисовались ее воображению утонченными, прекрасными, с высоким положением. На деле же все было совсем не так — Иуда ходил только к шлюхам, пользовавшимся репутацией самых бесстыдных и развратных. Он со своими друзьями набивал их полную машину и привозил в баню или «на природу», где пил, обзывал их, мог ударить, трахал всех очень грубо. Словом, все было совсем не так, как представляла Шуа.

Случайно узнав об этом, Шуа почти перестала беспокоиться, рассмеялась своим глупым страхам, какой она была дурой. Стала крепко спать и не обращать внимания на загулы мужа. Так продолжалось долго. Она была уверена в том, что Иуда не способен вообще любить, что он все делает по расчету или для мимолетного удовольствия. Она перестала бояться потерять его, ведь все равно по-своему он к ней привязан. Прежде всего их связывает общее имущество, потом дети и потом — такая женщина, каких она себе представляла в начале, не станет терпеть обращения Иуды, а на шлюхе он не женится.

Фамарь — жена старшего сына — стала ее кошмаром, обрушившимся, как снежная буря в середине июля. Она ненавидела невестку настолько, что несколько раз готовилась убить, но каждый раз или случай, или Иуда спасали ненавистную соперницу. Она подозревала, что они тайно встречаются. Когда Фамарь вертелась перед ней на кухне, Шуа отчетливо ощущала запах Иуды, исходивший от молодого тела невестки. Шуа ненавидела ее столь сильно, что при одном взгляде на Фамарь испытывала сильнейшую головную боль.