Культурный герой - Юлия Зонис Страница 9

А Степана в кузов не посадили, Степана в БТР взяли. Типа, раз он не сало, то нечего ему с остальными кантоваться: «Первым классом! Пожалуйте в люкс! Джакузи, кондиционер, виски с содовой!»

Кто-то протянул руку, кто-то, ругнувшись, боднул головой в зад. Василий плюхнулся на деревянную лавку. Он никогда не пробовал виски, но точно пиво круче, если под леща. А вот с джакузи Степану повезло. Блин, какого хека тут газом штыняет? И двери плотно закрыты, не проветрить. Зато можно перднуть, никто и не заметит. Мысль эта показалась Ваське оригинальной, и он перднул. И никто не заметил. Все спали.

Васька решил рассказать о содеянном Дмытрыку:

— Дмытрык, а Дмытрык? Прикинь, я перднул! Палюбасу круто! Зацени, а?!

Но Дмытрык не ответил.

Дмытрык умер во сне.

И Колька с Петром за компанию. Газом отравились. Васька не хотел, так получилось. Он остался в кузове один — пердеть и ехать в неизвестность.

Почему он не умер?

Пачку выдул, не заметил даже. На картонке нет логотипа, зато крупно нашлепано черным: «Помните! Курение вызывает рак прямой кишки и ветрянку!» И все равно отличный у тушканчегов табак, вкусный.

Зябко, ветерок, от Стены туман ползет, накроет скоро. Молодым гайморит обеспечен. Вот так всегда: был цивильным челом, даже после учебки и присяги, а только в туман у Стены вляпался, схватил свою порцию глюков — и все, ты другой уже, запахи не волнуют. И ладно бы желтым накрыло, а если сразу зеленкой? Ох, не позавидуешь молодым, сегодня праздник майских трав будет, прячься кто куда.

Сверху звучала музыка. Не с самых вершин, конечно, хотя… Тушканчеги на дечигпондарах зашибись как исполняют, на балалайках еще умеют, на гитарах.

Старлей юркнул в прореху периметра, двинул по спирали по минному полю, прополз под колючкой, прошептал пароль и сунул пару сигарет дежурным вертухаям. Нормально, на месте, какая самоволка, о чем вы?

До заката часа два напряженного веселья и тягот армейской службы. Эхма, неужто продержался?! Сроки-то оговорены заранее, а ночью полеты запрещены.

Нэ кажи гоп, покы нэ пэрэскочив, как говорил Бандеровец, гарантируя поймать Старлея на мизере. В смысле, а вот и комсостав. Ждал, значит, гондон в тельняшке.

Интересуется как бы между прочим:

— Сколько раствора осталось? На сегодня хватит?

— Так точно!

— Ты мне ваньку не валяй, я тебя по-людски спрашиваю. Сколько, говорю, замесов?

— Так точно! — Старлея на фуфло не прокинешь, он малый дрессированный, знает, что и куда. Утром прилетал тушканчег, начадил, скотина ушастая, на троих заказ оформил. Один-то есть со вчера еще — маму во сне звал, прокололся парниша, таких не берут в космонавты. Значит, двоих надо. Потому комсостав и свирепствует — умных ищет.

Но у Старлея справка есть. Фикус им, а не Старлей, он еще послужит Земле!

Визит свой тушканчег нанес еще и в воспитательных целях. Тушканчеги так и норовят передать знания и опыт младшим братьям по разуму. Традиционно комсостав этому процессу не то что бы противится, но всячески потакает. Мол, смотрите, парни, от какой мрази мы защищаем родную планету.

Мразь, стравливая копоть и пар, разместилась на заборе у сортира, где ароматней всего. Чертов гайморит! Жужжали мухи. У Старлея после трех нарядов вне очереди болели пальцы, плечи и спина. О том, что у него есть орган, презрительно именуемый «голова», пришлось забыть еще в учебке. Примерить скафандр, подрегулированный на три размера меньше, ходить в нем сутками, чистить брюкву на кухне и драить толчки — удовольствие своеобразное, комплексное. Тяжело в ученье, говаривал закрепленный майор, зато в бою сдохнуть — радость круче, чем потрахаться, что вам, бабуины, не грозит даже во сне.

В смысле потрахаться.

Не зря же прикладами в пах…

Тушканчег сидел на заборе и ковырял коготками в клыках. Старлей уже видал такое, это представление для молодых: засекли врага, воспылали ненавистью, готовы накинуться и рвать зубами, душить и топтать. Если комсостав разрешит. Короче, бесплатный цирк. Кто клоуны? Вопрос с однозначным ответом. Дрессированные бабуины демонстрируют чудеса гибкости. Жаждут подвига, но подвигу насрать на бабуинов.

Тушканчег кашлял, чесал средний рог и поплевывал на лапки, выглядывающие из-под пятнистого комбеза. В этот момент он был здорово похож на майора из учебки, только втрое мельче и не такой мерзкий.

— День добрый, г-гаспада-а! — проблеял тушканчег.

Рота — рефлекс, ничего не поделаешь — дружно рявкнула:

— Так точно!

Тушканчег протяжно вздохнул, наморщил черный носик, зевнул, мол, скучно-то как, а?! И сказал:

— Г-гаспада-а, вам известно, что мы, тушканчеги, прилетели на вашу планету с единственной целью — сеять разумное, доброе, вечное. То есть, проще говоря и выражаясь доступными терминами, мы прилетели вас поработить. Думаю, гражданам Земли это не совсем нравится?

— Так точно!

— Прискорбно, г-гаспада-а, прискорбно!

Тушканчег сокрушенно качнул уродливым черепом справа налево.

С каждой секундой у комсостава меньше времени, меньше власти. Время работает на Старлея. Завтра его очередь, завтра он покажет всем куда и где. Дождался. Рад? Ну-у… Почему бы и нет? Заслужил.

Присутствие потенциального врага своеобразно воздействовало на молодняк. Парни громко сопели, кулаки сжимались, ноздри трепетали. А Старлей и не помнит уже, чем пахнет от тушканчегов.

— Рота! — Комсостав, чеканя шаг, прогулялся перед строем.

— Так точно!

— Огонь! — рявкнул командир и проворно упал в пыль.

И правильно сделал. Потому как случилось все что угодно, только не огонь. Молодые толком не умеют еще, а те, кто при звании, предпочитают экономить энергию. Зажигать сердца — не мешки ворочать, на сухпае не поискришь. Старлей, к примеру, швырнул стамеску и мастерок. Стамеска, как обычно, угодила в самую левую глазницу тушканчега, а мастерок — в ключицу, туда, где, если верить плакатам по анатомии оккупантов, мышцы встроенного парового котла соединяются с нервными окончаниями турбогенератора. Сослуживцы тоже разнообразием не отличились: кто-то гвоздь-соточку наметил в цель и анкером пожертвовал, что завалялся в кармане случайно, вовсе не для продажи плутоватым закупщикам из Города. А кое-кто и вилку не пожалел.

Кружку.

Зубило.

Молоток.

Тушканчег смиренно встретил металл грудью, брызнула кровь, враг упал, протяжно взвыл, дернулся якобы в агонии и замер, испустив струю пара. Молодняк с отвращением скривил морды. Сталей пожалел, что швырнул стамеску. Хорошая была, натовская, не факт, что новую выдадут такую же. Небось сольют китайский ширпотреб, а то и вьетнамский.

Комсостав, отряхнув пыль, выпрямился: