На голубом глазу - Евангелина Глазкова Страница 9

– А ну, это верно! А то выбьет вам мячом глаз-то!

– У меня их не так много осталось, – приподняв солнечные очки, я капнула себе лекарство, заметив обеспокоенный взгляд Айвана.

Он спрыгнул с судейской вышки и подошел. Я не поднимала взгляд, но боковым зрением срисовала возникшее желтое пятно поодаль экватора моих плеч.

– Ев, все хорошо? – имел он ввиду капли, мои темные очки и скорее всего заметил красный глаз Терминатора. – Песок что ли? Что-то случилось?

– Свадьба, Ваня… – вздохнула я, – свадьба в замке из песка. Все хорошо, – улыбнулась я, проверяя в отражении пудреницы не растрепалась ли моя зализанная, удерживаемая невидимками космо-чёлка.

– Если что, садись отдыхать в тенёк.

Айван забрался на вышку и свистнул в свисток, начиная игру. Он напомнил правила:

– Играем без жесткости! С нами девушки и дети! Играем в удовольствие до одиннадцати очков!

Мужчина из противоположной команды подал мяч, целясь на заднюю линию, где стояла я и две девчонки, лет пятнадцати. Одна завизжала, вторая присела, боясь получить мячом. Я просто отошла на шаг, давая мечу грохнуться.

– Аут! – присвоил Айван очко нашей команде.

– А ты рисковала! – радовался моряк с якорем, что я не приняла идущий за приделы площадки мяч.

Следующие три мяча подавали мы, вырвавшись со счетом 4:0. На той стороне сетки точно такие же девчонки визжали и уворачивались от снарядов, а парни срывались потными телами в песок, забывая, что эпично это выглядит только по телеку, когда играют девушки в бикини. А в жизни песок скрипел на зубах, в ушах и щелях тех самых стринг.

Наши очки плюсовались, потому что соперник не мог сделать ни одного паса и вернуть мячик нам.

За разлетевшимся по округе мячами, теряющимся вокруг небольших сосен, на газонах и за рогатками пальм, с площадки никто не убегал. На вышке Айвана была корзина, откуда он подкидывал игрокам новые, иначе отдыхающие только и делали, что час носились носились по отелю в поисках мячей. Их собирали после матча и, конечно, аниматоры, а не гости.

Я подавала дважды. Оба раз попала в сетку, но мячик, балансируя на миллиметрах, все-таки переваливался к соперникам, и я заработала пару очков. В итоге наша команда одержала победу со счетом 11:8, я моряк с якорем уговаривал меня обязательно приходить и завтра.

Мужчины радовались забитыми пассами, но сразу после игры они выстроились к уличному душу вымывать последствия тюлений нырков в песчаные волны за мячиком.

Игроки увели Айвана пить коктейли и болтать о вечернем шоу, девчонки закончили делать селфи, позируя у волейбольной сетки, а я снова нацепила вожделенную шляпу. Возле сумки за вафельным стволом пальмы, заметила один за наших двадцати потерянных мячей. Я подошла и поддела его носком пальцев ноги, подкинула на колено и отправила прямиком в корзину на вышке Айвана.

Теперь ему собирать на один мяч меньше. В кустах поодаль розовым ярким боком на меня пялился очередной снаряд. Его отправила в корзину через рикошет от ствола тенистого каштана. Прицеливаясь третьим, стоя к площадке спиной, вращала мяч на вытянутом иглой пальце, но тут я услышала, как босые ступни Хоббита приминают траву в метре позади.

Мяч рухнул с моего пальца, а я сделала вид, что только учусь раскручивать его волчком.

– Ты умеешь играть, – резюмировал Айван.

Как догадливый…! Интересно, он видел все мои попадания мячами в его корзину.

– И эти очки с переваливанием мяча через сетку… Ты рассчитала их. А почему на игре?..

– Слушай, – прервала я вопрос, – я не люблю быть в центре внимания, понимаешь?

– Ты волейболистка?

– Нет.

– Так и знал.

– А зачем спросил?

– Думал, соврешь.

– И зачем мне врать тебя, Ваня. Я тебя не…

До этой оборванной реплики он смотрел на меня как-то… нормально, как человек мужского рода и даже с легкой ноткой восхищения, а может и с граммуличкой флирта, но после мгновенно поник.

– Ты меня не знаешь, – закончил он сам. – Ясно.

– Не злись, – выдохнула я и даже снова сняла свою шляпу.

И даже подняла вверх на волосы тёмные солнечные очки, что не снимала даже зимой. Я смотрела на него со всей возможной нежностью и участием, какие могла испытывать к мало-знакомым первым встречным мужчинам, наделенных моей фантазией несуществующими аллегориями. – Понимаешь, я интроверт. Я не хочу смотреть людям в глаза, не хочу стоять голой на волейбольной площадке, не хочу просить бесплатный торт.

– Я сам его попрошу, – дрогнули его губы в улыбке, – и, кстати, я не Ваня. И не Айван.

– А кто же ты?

– Формы другой не было, – потянул он вышитое на желтой майке имя «Айван». – Мне выдали, что нашлось. Гостям все равно, как зовут аниматоров. Они всех забудут.

– Я тебя не забуду. Хочешь?

– Забудешь, Ева. Ты забудешь.

– Но ты хоть имя свое скажи. Настоящее.

– Костя, меня зовут Константин.

– Костя, – повторила я, решив, что пора по быстренькому сменить течение беседы, иначе я или его поцелую (ну не знаю почему! Или сбегу. Прогноз 20 на 80 за второе) – я потерял подругу. Мы приехали в пять утра сегодня и больше я ее не видела. Она бегать ушла. Брюнетка с каре, в красных велосипедках.

– Бегать? В пять утра. Она тоже, как ты – не спортсменка?

– Она лучше, – четно ответила я. – Она выше ожидаемого.

Костя достал из кармана шорт рацию, вызывая на подмогу аниматорское братство шведского стола:

– Народ, это Айван, кто-нибудь видел отдыхающую в красных велосипедиках? Бегала вокруг наших общаг утром, я помню.

Рация зашуршала ответами:

– Видел на пирсе похожее. В красных шортах, лет десяти.

– Нет, мне взрослую.

– Я видела. Похожая спала за лодочной станцией. На треснутых шезлонгах ищи!

– Гран мерси, отбой.

– Покажешь, где это? – попросила я.

Он отвел меня в левый край пляжа, где лежало оборудование для водных видов спорта. Виндсерфинг, надувные бананы, ватрушки. Сюда также стаскивали порванные зонтики, шезлонги с треснувшими ножками, разбитые пепельницы – кувшины.

На шезлонге попой кверху сопела Лина. Пять часов назад она как будто решила затянуть шнурок кроссовка, но ее сморило, и Лина рухнула лицом на столь ненавистный ею пластик.

– Эй, проснись, – села я рядом, – Лина, ну давай.

– А?.. – открыла она глаза, – Евка? Сколько времени?

– Пять часов, – судя по ее обгоревшим икрам спала он тут весь солнцепёк.

– Писец… я уснула! – встала она в придачу с отпечатком забора перекладин шезлонга на щеке и лбу. – Ни чо, закинусь бадами, отпустит… Привет! – вытянула она руку аниматору. – Я Лина!