Рукопись, которой не было. Евгения Каннегисер – леди Пайерлс - Михаил Шифман Страница 9

Уже стемнело, когда мы пришли на вокзал и подошли к нашему поезду. Вагон был забит битком, в основном местными мужчинами, большими, смуглыми и усатыми. Мы с трудом протиснулись внутрь. Мне удалось втиснуться между двумя «джигитами», но больше во всем вагоне мест не было. Несколько человек стояли в коридоре или сидели на огромных баулах. Первые сорок минут, от Владикавказа до Беслана, Руди провел на ногах возле меня. За эти сорок минут я успела рассказать ему всю свою жизнь от начала до конца. Мне казалось, что он слушает внимательно, но …

После Беслана Руди в растерянности крутит головой по сторонам. Его взгляд падает на деревянную багажную полку под потолком, оставшуюся незанятой. Он тут же на нее забирается, привязывает себя поясом к полке, закрывает глаза и мгновенно засыпает. Его щеки слегка порозовели, он мерно дышит и слегка причмокивает во сне губами, как ребенок.

Я посмотрела на Руди и вдруг подумала: «Этот мужчина для меня. Я хочу провести с ним всю оставшуюся жизнь».

Поезд останавливается в Кисловодске, все выходят, а Руди все еще безмятежно спит. Мне пришлось будить его. Вскоре выяснилось, что из всей моей жизни, которую я выложила перед ним за те сорок минут, он запомнил только начало. Я обиделась. Это была наша первая ссора.

– Но, Женя, – сказал он, – я же безмерно устал, прости меня. Давай ты расскажешь все сначала.

В Кисловодске нас ждали серое небо и дождь, который то лил как из ведра, то моросил. В перерывах между дождями мы ходили, взявшись за руки, по старому городу… Вот, посмотрите, дача Твалчрелидзе, а вот слева дача балерины Кшесинской… Кстати, никакого отношения к Кшесинской она не имеет.

Руди рассказал мне о своей семье, об отце, Генрихе Пайерлсе, который был директором, а потом членом управляющего совета крупной компании Allgemeine Elektrizitätsgesellschaft (Всеобщая электрическая компания) в Берлине. Когда Руди исполнилось тринадцать лет, его мать умерла от рака. Вскоре появилась мачеха Эльза, с которой он не очень ладил. У Руди была старшая сестра Анни и старший брат Альфред.

– Ты знаешь, Женя, Альфред недавно женился, его жену зовут Ниной, так же, как и твою сестру. Она русская, до свадьбы работала секретаршей в советском торгпредстве в Берлине. Он познакомился с ней на улице, чуть не наехав на нее на повороте.

Позднее я с ней подружилась. Она оказалась очень милой женщиной, теплой, импульсивной и привлекательной. Некоторые детали моей прошлой жизни могла понять только она.

Однажды, когда мы бродили в горах, пошел ливень, мы мгновенно вымокли до нитки. Спрятались в гроте, сидели, прижавшись друг к другу, пытаясь согреться.

Руди, если бы ты знал, как мне было страшно тем вечером в Кисловодске отпустить тебя одного в Минеральные Воды! Но я так устала, так ужасно устала, что подумала: «Если я поеду с тобой, тебе придется тащить не только три чемодана, но и меня». Помнишь ли ты наш последний ужин в Кисловодске, серое небо и музыку в саду?

Прошло всего две недели с тех пор, как я увидела Руди в Одессе. И вот уже пора расставаться. Паули не терпел опозданий, а Руди еще надо было заехать в Харьков, куда его пригласил с докладом тогдашний директор Физтеха Иван Васильевич Обреимов, а потом в Ленинград. Руди хотел обсудить кое-какие физические вопросы с Френкелем. Кроме того, в последнюю минуту он признался мне, что хочет попросить Якова Ильича пригласить его в Ленинградский физтех в марте следующего года.

– У меня будут каникулы, я пообещаю Френкелю прочесть несколько лекций по квантовой теории твердого тела. Как ты думаешь, Женя, он согласится?

Я ничего не ответила, но про себя подумала: «Буду думать об этом каждый вечер». Я уговорила Руди, когда он приедет в Ленинград, зайти на Моховую и познакомиться с моими родителями и сестрой. Я им тут же написала. И он действительно зашел, правда не в первый день, а седьмого сентября.

Посадив Руди на поезд в Харьков, я отправилась в Гагры. Комната была заказана заранее, еще в эпоху «до Руди». Честно говоря, мне нужно было на какое-то время остаться одной, чтобы прийти в себя. 12 сентября в Гаграх я получила письмо от Руди из Ленинграда. Всего несколько строчек: «Побывал у твоих родителей, познакомился с сестрой. Замечательные люди, так тепло меня приняли. Да, совсем забыл, я договорился с Френкелем».

«…договорился с Френкелем… договорился с Френкелем… договорился с Френкелем». Что ему ответить?

Гагры, 13 сентября 1930 г.