Долгое падение - Ник Хорнби Страница 9

Обо мне всем все было известно, так что смысла в каких-то рассказах я не видел, и объяснил им это.

— Да ладно тебе, чувак, — протянул Джей-Джей в своей отвратительной американской манере.

По-моему, этим янки требуется очень немного времени, чтобы вывести собеседника из равновесия. Я знаю, они наши друзья и все такое, они уважают добившихся чего-то в своей жизни людей — в отличие от жителей этого острова, больше похожего на кишащую всякой мерзостью мусорную кучу, — но все равно эти американские штучки выводят меня из себя. Если бы вы его увидели, то подумали бы, что он тут устраивает промо-акцию в поддержку своего нового фильма. Вам бы и в голову не пришло, что он работает разносчиком пиццы.

— Мы просто хотим услышать твою версию случившегося, — объяснила Джесс.

— Да нет никакой «моей версии». Черт, я вел себя как последний идиот, и теперь за это расплачиваюсь.

— То есть ты не хочешь оправдаться? Даже перед нами, твоими друзьями? — спросил Джей-Джей.

— Она только что в меня плюнула. Это что ж за дружба такая?

— Слушай, не веди себя как ребенок, — сказала Джесс. — Мои друзья всегда на меня плюют, но я никогда не принимаю это на свой счет.

— А может, и зря. Вероятно, они хотят, чтобы ты приняла это именно на свой счет.

Джесс фыркнула в ответ:

— Если бы я так делала, у меня бы вообще друзей не осталось.

На этом мы закрыли тему.

— А что вы хотите знать из того, что вы еще не знаете?

— У любой медали есть две стороны, — заметила Джесс. — Мы читали только про одну.

— Я не знал, что ей пятнадцать, — начал объяснять я. — По ее словам, ей было восемнадцать. Да и выглядела она на восемнадцать.

Вот и все. Вот я вся вторая сторона медали.

— То есть, если бы она была, скажем, на полгода старше, ты бы здесь не оказался?

— Вряд ли бы оказался. Я бы не нарушил закон. Не попал в тюрьму. Не потерял бы работу, и моя жена бы ни о чем не узнала…

— То есть ты хочешь сказать, что тебе просто не повезло.

— Я должен констатировать, что определенная доля вины за мной, несомненно, присутствует.

Как вы, думаю, понимаете, это была всего лишь отговорка.

— Если ты знаешь до хрена умных слов, это еще не значит, что ты не сделал ничего плохого, — взъелась Джесс.

— Именно это я и…

— И некоторые женатые мужчины не стали бы трахать ту девчонку, сколько бы лет ей ни было. А у тебя небось еще и дети есть.

— Есть, конечно.

— Тогда не надо тут рассказывать про то, как тебе не повезло.

— Твою мать! А какого черта я тогда сюда залез, тупица? Да, я облажался. Я не ищу себе оправданий. Я дошел до точки и хочу умереть.

— Надеюсь, у тебя получится.

— Спасибо. А еще спасибо за этот замечательных психологический экзерсис. Очень помогает.

За очередное малознакомое ей слово я был удостоен очередным презрительным взглядом.

— А мне вот другое интересно, — задумался Джей-Джей.

— Что?

— Почему проще спрыгнуть с крыши, чем примириться с тем, что ты сделал.

— Таким образом я и собирался примириться с тем, что сделал.

— Ты не первый, кто трахнул молоденькую девчонку и оставил жену с детьми. Но не все ведь из-за этого кончают с собой.

— Не все. Но, как сказала Джесс, им, может, стоит это сделать?

— Серьезно? По-твоему, любой, совершивший подобную ошибку, должен заплатить за нее своей жизнью? Нехилое наказание, — удивился Джей-Джей.

Действительно ли я тогда так подумал? Может, и подумал. А может, подобные мысли мне приходили еще раньше. Как кому-то из вас, возможно, известно, я в свое время писал статьи в газеты, и там говорилось примерно о том же. Естественно, это было до всем известных событий. Я, например, призывал к введению смертной казни. Я призывать увольнять, сажать в тюрьмы, подвергать публичному осуждению, подавлять деятельность половых желез с помощью медикаментов — призывал к самым разным видам наказания. Возможно, подобные мысли были у меня в голове, когда я говорил, что тех, кто не может удержать кое-что в штанах, нужно… В общем, не помню, что точно предлагал делать с бабниками и серийными прелюбодеями. Надо будет еще раз взглянуть на ту статью. Но важно другое: я говорил именно то, что думал на самом деле. Я не смог удержать кое-что в штанах и поэтому должен был спрыгнуть с этой крыши. Я оказался заложником своей собственной логики. Такова цена, которую должен заплатить автор колонки в таблоиде, перешедший грань, им же самим и определенную.

— Не любой, конечно. Но, может, я должен.

— Господи, — закатил глаза Джей-Джей, — да ты совсем себя не любишь.

— Да дело не только в этом. Публичность. Унижение. Наслаждение унижением. Шоу на кабельном, которое смотрят три человека. Да все. Я… Я сбежал. И нет мне пути ни назад, ни вперед.

Секунд десять все молчали, обдумывая мои слова.

— Ладно, — нетерпеливо сказала Джесс. — Теперь моя очередь.