О, Мари! - Роберт Енгибарян Страница 89

Каждый раз, когда я вспоминал о нем, в душе появлялась тревога за себя и за Мари. Не дай Бог, чтобы когда-либо он встретился с Мари в каком-нибудь более или менее тихом месте. Я живо представлял, как он нападает на свою жертву прямо на улице, не обращая внимания на окружающих, тащит в первый же подъезд, в машину, рвет на части, насилует, терзает, убивает. Сотрудники милиции, даже если будут стоять рядом, в девяносто восьми случаях из ста убегут с места происшествия. Люди разбегутся, как мыши. Даже если кто-нибудь выступит в защиту – он всего лишь исключение из правила. Советская власть научила нас бояться всего, думать только о себе и о своем выживании. Тот, кто сообщает о найденном трупе или разбитых окнах магазина, тот, кто останавливает машину, чтобы помочь жертве ДТП, становится для милиции первым подозреваемым. Все знали об этом, и все боялись принимать хоть какое-то человеческое участие в чужой беде. Разумеется, были случаи, когда люди забывали об угрожающей им опасности и человеческие качества брали верх, но, повторюсь, такие ситуации являлись скорее исключениями.

Вместе с тем Монстр обладал и каким-то своеобразным гипнозом, я это чувствовал сам и старался во время разговора не смотреть ему в глаза. Человек нетрусливый и даже ищущий приключений, под его немигающим, как у огромной кобры, взглядом я ощущал внутреннюю тревогу. Хотелось тут же уйти, не встречаться с ним больше. Поэтому слова Рафы глубоко впечатлили меня и были мне более чем понятны. Может, даже бесстрашный Рафа бессознательно, не допуская даже такой мысли, хотел перебороть в себе чувство тревоги и страха желанием уничтожить объект, излучавший агрессию и тревогу. Возможно, несмотря на свою огромную силу и сумасшедшую храбрость, он понимал, что перед ним жестокий хищник в человеческом обличье. Приблизительно такие же чувства овладевали и мной. Значит, и в этом вопросе мы с Рафой солидарны. Кошмар существования этого чудовища преследовал нас обоих, каждого по-своему, ведь Монстр в душе не простил Рафе такого плевка в свою сторону, как убийство одного из подручных.

Допрашивая очередного мелкого «жаворонка» и задумчиво глядя на жестикуляцию этого примитивного существа, я раздумывал обо всем этом. Да, как внезапно скрестились наши жизненные пути! Ведь до сих пор я думал, что Монстр существует где-то далеко, параллельно со мной, а оказывается, нет, он совсем рядом. А если обдумать варианты его обезвреживания? Скажем, вытащить его наружу, используя Мари как приманку и, сымитировав нападение, пристрелить, как бешеную собаку? Но нет, я никогда не буду рисковать жизнью Мари в таких делах. А может, использовать другой вариант? Убедить моего друга, брата Артака, выйти с ним на связь – должна же у них быть какая-то связь, – сказать, что нам нужно передать ему что-то, что поспособствует его безопасности. Назначить свидание – и опять-таки пристрелить. А как тогда поступить с его братом? Они же такие разные! Какая ирония природы – одна родная кровь, но ничего общего даже внешне! Нет, все это подло. Вот до чего может довести страх. А разве я боюсь Монстра? Да нет, я никого не боюсь. Пусть он, мразь, боится меня. Но стоит ли игра свеч? Вдруг все обнаружится, и я превращусь фактически в камикадзе. Неужели жизнь этой сволочи стоит моей жизни? Ведь у меня столько интересного впереди. Я обязательно достигну в жизни служебных и карьерных вершин, стану, возможно, одним из руководителей республики, может быть, даже послом в одной из политически интересных стран, скажем, во Франции. Вот Мари обрадуется! Как она будет счастлива, как будет гордиться мною, и ее родные тоже!

– Товарищ следователь, вы закончили допрос? А то уже полчаса сидим молча. Скоро разнесут ужин, и я останусь голодным.

– Да-да, прости, задумался. Подпиши вот здесь и здесь. До свидания.

* * *

– Слышишь, Мари, без меня ни шагу, – уговаривал я свою любимую. – Родители ваши скоро уедут. Терезу устроим в общежитии или снимем для нее квартиру, как ей больше нравится. Когда она узаконит свои отношения с этим архитектором, а ты будешь жить у нас, жилищный вопрос решится сам собой. Телестудия совсем близко к нашему дому, для меня не составит проблемы провожать тебя туда и обратно.

– А что случилось, почему такая повышенная предосторожность?

– Монстр сбежал из тюрьмы. Неприятная новость.

– Ну и что? Кому нужна беременная женщина? И какое отношение Монстр имеет ко мне? Ты зациклен на моей безопасности, а ведь у нас сейчас гораздо более важная проблема – здоровье отца с каждым днем становится все хуже и хуже.

– А может, еще раз пригласить профессора Долбачяна? Вы, кажется, ему платите?

– Нет, он отказался от денег. Но дело даже не в этом. Профессор согласен в любое время прийти к нам и посмотреть отца еще раз, снова и снова, но он говорит, что папе нужно стационарное лечение, все остальные меры уже бесполезны. Должно быть, доктор чего-то не договаривает и все серьезней, чем мы думаем.

– Давид, – мадам Сильвия коснулась моей руки, – спасибо, что ты согласился отпустить Мари с нами хоть ненадолго. Ты ведь представляешь, как мне будет тяжело одной с совсем больным Азатом в совершенно новой обстановке! Как только его состояние улучшится, Мари тут же вернется. Я думаю, что это произойдет очень и очень скоро.

– Мадам Сильвия, мы с вами уже говорили об этом. Я тогда не сказал ни да ни нет, но, как видите, события развиваются таким образом, что других вариантов вроде бы и нет. Ты окончательно приняла решение, Мари?

– Давид, ты представляешь, если с отцом что-нибудь случится? Я же никогда себе этого не прощу.

– Ну что ты, Мари, не могу же я быть таким бессердечным. Значит, так нужно. Очень надеюсь, что мсье Азат скоро поправится и ты вернешься.

Пришли Варужан и Аида, которые каждый вечер навещали своих родственников.

– Кстати, Давид, – спохватилась Сильвия, – отдай Варужану все оставшиеся деньги, пусть он постепенно распределит их по отъезжающим за рубеж людям. У нас есть наметки. Несколько человек приедут уже в ближайшее время. Всех мы хорошо знаем, со всеми есть определенные отношения, так что не беспокойся.

– Хорошо, мне так даже легче. А то как-то неудобно каждый раз заходить к отцу, просить его. Конечно, он ни о чем не спрашивает, но я понимаю, что он беспокоится. Завтра все деньги будут у тебя, Варужан. Кстати, что слышно об этом аферисте Бифштексе?

– Вчера его мама невзначай сказала, что он упал и разбился. Улетел в Москву весь в синяках. Кстати, после падения у него появились сильные головные боли. Давид, неужели это вы так жестко с ним обошлись?

– Ничего, Варужан, такие твари живучие. Разумеется, без рукоприкладства не обошлось, иначе я бы не добился результата. Но как он улетел без паспорта?

– А что? Где его паспорт?

– Скажем так – не у него.

– Давид, ты очень наивен. Разве ты не знаешь, что в твоей любимой стране все продается и покупается: свобода, должности, звания, титулы, водительские удостоверения, – все абсолютно? Что уж говорить о такой мелочи, как паспорт! Пишешь заявление в отделение милиции об утере документа с просьбой предоставить новый. Паспортистки получают гроши, которых хватает на несколько дней, так что за небольшую мзду они в три-четыре дня сделают тебе любой паспорт и сколько угодно раз. Паспорт – это не проблема.