Между любовью и любовью - Галина Лавецкая Страница 88

– И тебе?

– Ну, вот еще! Зачем ты мне? От тебя одни убытки, конфеты лопаешь коробками, – засмеялся Алик. – Ты как Кузя – никакой пользы, один вред.

– Правда? – печально спросила Вика.

– Ну, Викусь, ты что? Ты там грустишь, что ли? Правда ничего не случилось? Ты здорова? – тревожно спросил он.

– Мне просто грустно. Грустно и все. Плакать хочется…

– Вот здрасьте! Этого не хватало. Хочешь, я приеду и буду тебя развлекать? В кино водить, в кондитерскую… Виза пятилетняя, билет возьму и прилечу завтра. Я серьезно. Хочешь?

– Какой ты милый, лучше всех. Наверно, все-таки я приеду, так проще. Соскучилась по Сереже. Ты просто поговори со мной.

– О чем, моя печальная подружка, ты хочешь поговорить? Вроде никаких особых новостей за три недели не было. Хочешь, поговорим о тебе? О том, какая ты хорошая, умная, веселая?

– А мне не весело.

– Ну, это нормально, не всегда же веселиться. Жарко, сидишь одна, скучаешь – что же тут веселого. Приезжай, мы с Кузей тебя развеселим.

– Алик… – голос Вики дрогнул, и она замолчала.

– Что, милая?

– Ты тогда сказал, что я прожила не свою жизнь, наверно, ты прав.

– Ну что, ты из-за этого хандришь? Брось, Викуся, мало ли, что я там говорю. Ты все равно личность, как бы ни жила. Да и какие твои годы, малыш? Захочешь – все изменишь. И потом, все тебя любят, разве это плохо?

– И ты меня любишь?

– Ну, конечно, я в первую очередь. Мы с Кузей тебя любим. Кузя, понятно, за угощенья, а я просто так, бескорыстно.

– Правда?

– Правда, правда, честное пионерское, – засмеялся он. – Кончай, Викуська, грустить. Это вредно для здоровья. Приезжай, я тебя встречу. Накуплю тебе, маленькому обжоре, всякого вкусного, когда ко мне приедешь. Буду целый вечер играть, что попросишь. Хочешь?

– Хочу. И сонату мою сыграешь?

– Ну а как же! Сонату номер семнадцать ре минор, это мы с превеликим удовольствием. Прямо сейчас начну репетировать, чтобы довести свое мастерство до сказочных высот. Andantе, Rondo, Allеgro… Все для вас.

– Да, хочу в Дубки.

– Вот и славно. Было бы из-за чего плакать! Правда?

– Ох, правда. Не из-за чего. Я скоро приеду.

– Ну и прекрасно. А я буду тебя ждать. Договорились?

– И я тебя люблю, Алик.

– Вот спасибо на добром слове, – рассмеялся он. – Целую.

И вроде как-то отпустило. Конечно, он понял, что у Вики что-то стряслось, просто не знает что. На ощупь спросил про здоровье, про Стаса и попал в десятку. Как он знает Вику! Поэтому и разговаривал с ней шутливо, как с капризным ребенком, а она ему подыгрывала. И стало легче. Немножко. Что она здесь сидит? Домой точно не хочется, хотя уверена была, что Стаса там нет. Он так рано никогда не приходит, а тем более сегодня. Надо успокоиться и подумать. Может, поехать в Хэмптон? Снять номер и полежать пару дней на пляже, подумать. Все обдумать. Она чувствовала, что со Стасом сегодня встречаться не стоит. Может сказать ему что-то не то, а потом будет жалеть.

«Точно, поеду в Хэмптон. Водные процедуры полезны для нервов, – подумала она и усмехнулась. – Поплаваю и успокоюсь». Вика сделала официанту знак подать счет. Он поспешил к ней и протянул счет за два бокала вина и кофе. Сказал, что ей приносят извинения за эту рыбу. Вика с сожалением взглянула на аппетитную рыбу и поняла, что голодна. Итальянец, истолковав ее взгляд по-своему, прижал руку к сердцу и сделал виноватое лицо. Вика дала ему десять долларов на чай и услышала сзади: «О, бела синьора!» Хорошие люди итальянцы, легкие…

Заехала домой, позвонила на всякий случай в отель и заказала номер. Быстро собрала косметичку и необходимые вещи, поколебавшись, написала записку: «Уехала на пару дней. Не скучай. Вика». Записка суховата, но она не Татьяна, а он не Онегин. Сойдет и так.

В Хэмптоне было прохладно. Вика села на террасе их любимого ресторанчика, поболтала со знакомым официантом и заказала рыбу на гриле. Подошел хозяин, веселый, толстый итальянец, наговорил кучу комплиментов, принес бутылку граппы, и они выпили по стаканчику. После рыбы и рюмочки Вика вполне примирилась с жизнью и лениво пила кофе, наслаждаясь прохладой. В сумке запищал мобильный. Она вспомнила, что забыла позвонить Ане, предупредить, что ее не будет дома. Вытащила телефон, посмотрела – Стас. Вздохнула, так и подмывало дать отбой и выключить телефон, но пересилила себя и ответила.

– Викуся, родная, где ты? – взволнованно спросил Стас. – Пришел домой – записка. Ничего не понял, звоню Анечке, и она ничего не знает. Так же нельзя, Викусь, хотя бы позвонила.

– А я звонила тебе, – спокойно ответила она. – Но у тебя что-то странное с телефоном. Вроде соединили, а потом телефон отключился. Я еще раз попробовала, так и не смогла.

– Да, да, извини. Я видел. Не смог ответить, а потом не перезвонил, занят был. Куда ты уехала, Викусь, с кем? Ты же сказала, что никого в городе нет, – торопливо проговорил он.

– Неважно. Просто захотелось побыть одной. Подумать. Иногда это полезно, – сказала она, удивившись своему спокойно звучащему голосу.

– С тобой правда все в порядке? Сережа? Ирочка? Точно ничего не случилось? – спросил, и Вике послышались виноватые нотки в его голосе.

– У меня лично ничего не случилось, – ответила она, подчеркнув слово «лично». – А про других не скажу – не знаю.

– Хотя бы скажи, где ты? Мы с Анечкой волнуемся, – тихо попросил Стас.

– А вы с Анечкой не волнуйтесь, вам есть чем заняться. Ничего со мной не случится, приеду через пару дней, – сказала она, не ответив на его вопрос.

После разговора на душе опять стало тоскливо. Вспомнила, как Стас улыбнулся, когда девушка шутливо и нежно взъерошила ему волосы. Так улыбался ей, Вике, когда она делала то же самое. Что это? Ревность? Нет, хуже. Вот Алика она ревновала! Страдала, плакала, придумывала разное, чтобы помучить его. А здесь другое. Как удар в спину. Как предательство. Неожиданно и так больно! Или возмездие? Вика поежилась. Неужели заслужила? Думала, все прошло и забыто, Стас остался для нее одним-единственным. И вот вам, здрасьте! Неужели у него серьезно? Еще вчера ни за что бы не поверила. Так была уверена в его любви! А вдруг он уйдет? Что их связывает? Девочки выросли. Раньше думала, что Стас без нее и жить не сможет. Вот дура! Прав Алик, всегда прав, что обидно. Вполне, оказывается, может. Все у него в порядке. И на работе, и в личной жизни. Молодая подруга, да еще такая, с которой можно обсудить то, что для него важно. Не тупица, как некоторые. Нейтрон от протона не отличит! Или это из химии? Да все едино – ни в физике, ни в химии. Когда-то один из академиков назвал ее настоящей спутницей большого ученого. Комплимент оказался слишком преувеличенным. Какая там спутница! Другая хотя бы почитала популярную литературу, чтобы иметь представление о работе мужа. Или послушала Сережку, когда он пытался рассказать об очередной удаче Стаса. Только отмахивалась, зачем? Вы физики, а мы люди творческие, у нас своя жизнь. И уж гораздо более интересная, чем ваши опыты в пробирках. Или не в пробирках? Неважно, главное, у нас все ярко, весело. А что, собственно, у нее-то самой? Ну, Томка, Лерик! Их талант вызывает у зрителей бурю эмоций, переживаний, слез. А она, Вика? Ни одной настоящей вещи не написала, а ведь хотела и могла. Алик ей сколько раз говорил… «Может, выйти за него замуж и начать новую жизнь», – устав от горестных размышлений, подумала она. И тут же поняла, что даже этого уже не будет. Поезд ушел. Алик не собирается жениться на ней, все давно перегорело. Может, отношения чуть более нежные, чем дружеские, но это просто такая игра. Она вздохнула, решив, что единственно правильным будет выпить и перестать думать о Стасе.