Сын цирка - Джон Ирвинг Страница 88

— Ты не сказал ему! — воскликнула жена.

— О Боже! Не вспоминай про этого близнеца! Почему ты думаешь, что сейчас это важно? — спросил доктор.

— Потому, что появление брата-близнеца очень важно для Джона, — отбила удар Джулия.

Вначале принимала ванну жена, потом помылся Фарук. Вернувшись в спальню, он обнаружил, что она уже заснула или притворяется, что спит. Вначале он попытался, как обычно, поудобней устроиться на боку, но появилась боль в ребрах и усилилась, когда Фарук перевернулся на живот. Лежа на спине, доктор тщетно старался заснуть, однако в этом положении он храпел.

Кого же из киноактрис напомнила ему вторая миссис Догар в тот момент, когда он бесстыдно уставился ей в лицо? Уже в полусне он стал вспоминать актрис, увидел полные губы Нилам, красивый рот Рикхи. Привиделась ему озорная улыбка Шридеви и похожая на нее улыбка Сони Вчллйч. Нет, вторая миссис Догар не похожа ни на одну современную актрису. Может быть, она напоминает иностранку? Дженифер Джоунс? Ида Лупино? Рита Морено? Дороти Ламур? Нет, нет… У этой женщины красота более жесткая, чем у любой из перечисленных актрис. Эта мысль заставила его стряхнуть с себя сон. Если бы к этому добавилось воспоминание о причиненной ему боли в ребрах, он мог бы и вспомнить. Однако доктору было еще не дано узнать разгадку.

В этот же поздний час супруги Пател разговаривали в постели. Нэнси плакала, и ее слезы свидетельствовали о горе и упадке сил. Заместитель комиссара полиции обыкновенно пытался ее утешить. Нэнси внезапно вспомнила, что с ней случилось примерно через две недели после того, как пропали симптомы гонореи. У нее высыпала страшная сыпь с красными пятнами, она вся чесалась. Нэнси предположила у себя что-то венерическое, подцепленное от Дитера. Она не могла скрыть сыпь, пришлось сказать любимому полицейскому. Инспектор Пател сразу же отвез ее к врачу, который поставил диагноз: Нэнси приняла слишком много таблеток от малярии. Это оказалась обычная аллергическая реакция, однако насколько она ее напугала! Только сейчас Нэнси вспомнила о козах.

Все эти годы она о них думала, о козах в публичном доме. Американка вначале решила, что ужасная сыпь и нестерпимая чесотка могли возникнуть при заражении от коз. Эта навязчивая мысль была ее самым ужасным страхом. Все двадцать лет, вспоминая публичные дома и убитых там женщин, она не забыла тех ужасных мужчин, которые совершали половые акты с козами. Об этом ей рассказывал Дитер, быть может, он и сам тоже трахал коз. Понятно, что она пыталась забыть подобные ужасы.

— Но никто не совершает половых актов с теми козами, — усомнился Вайджей.

— Что? — переспросила его Нэнси.

— Ну, я не знаю, как обстоят дела в Соединенных Штатах или в каких-нибудь сельских районах Индии, однако в Бомбее никто не трахает коз, — попытался убедить ее муж.

— Что ты говоришь? Дитер сказал мне, что мужики трахали коз! — еще раз повторила Нэнси.

— Полная чушь. Те козы — просто домашние любимцы. Конечно, некоторых доят, а молоко дают в награду детям. Так я полагаю. Но это домашние любимцы, всего лишь любимые животные, — сказал детектив.

— Ой, Вайджей, Дитер лгал мне! Как же он меня обманул! А я все годы верила этому! — запричитала Нэнси, и муж был вынужден обнять ее, чтобы успокоить. — Дитер — это настоящий подонок! — выкрикнула американка и промышлявшая внизу среди мусора собака прекратила поиски объедков и залаяла.

Потолочный вентилятор у них над головой перемешивал застоявшийся воздух, приносивший запахи забившейся канализации и моря, которое в их районе не казалось особенно чистым и приятным.

— Это его очередная ложь! — сокрушалась Нэнси. Вайджей не разнимал рук, хотя от долгих объятий они оба покрылись потом.

Значит, козы были просто домашними любимцами! Но все эти двадцать лет слова Дитера причиняли ей такую душевную боль, что временами она даже ощущала ее физически. С жарой, вонью из сточных колодцев, с тем, что Рахул остается ненаказанным — со всем этим Нэнси смирилась. Не сразу, подчинившись обстоятельствам, но мучительно, как и с бездетностью, которая нависла над ней, подобно безжалостному поражению.

Что видит карлик

Время было позднее. Пока Нэнси плакала перед сном, а доктор Дарувалла не мог понять, что вторая и прекрасная миссис Догар напоминает ему Рахула, Вайнод вез домой из «Мокрого кабаре» танцовщицу экзотических танцев.

Эта женщина средних лет родилась в штате Махараштра, однако ее звали английским именем Мюриэл. Разумеется, у нее имелось настоящее имя, однако так все звали ее на сцене. Танцовщица переживала оттого, что кто-то бросил в нее апельсином, когда она танцевала. Мюриэл пришла к выводу, что среди посетителей кабаре немало совершенно диких людей, однако хозяин мистер Гарг оказался джентльменом. Он понял, что случившееся расстроило женщину, поэтому лично нанял «такси-люкс» Вайнода, чтобы танцовщица быстрее попала домой.

Вайнод высоко ценил гуманное отношение Гарга к сбежавшим из публичных домов девочкам-проституткам, однако язык у него не повернулся назвать хозяина кабаре джентльменом. Вероятно, мистер Гарг с большим тактом обращался с женщинами средних лет, но Вайнод не был уверен в том, что так же он ведет себя с девочками. Карлик не совсем разделял подозрения доктора Даруваллы, однако с женой Дипой они встретили однажды девочку-проститутку, которая хотела спастись от Гарга. Казалось, хозяин кабаре просил спасти эту бедную девочку именно от самого себя.

Вайнод заметил, что женщина с экзотическим именем Мюриэл заснула. Лицо у нее оставалось угрюмым, рот неестественно широко открылся, а ладони лежали на больших грудях. Карлик подумал, что лучше бросать в нее апельсинами, чем видеть такую женщину в танце. Однако гуманность карлика распространялась и на танцовщиц экзотических танцев, достигших уже среднего возраста: Вайнод замедлил скорость на дороге, усеянной ямами, он бы не хотел разбудить несчастную женщину до того, как подъедет к ее долгу. Во сне Мюриэл внезапно дернулась, и карлик представил, что это она уклоняется от летящих апельсинов.

Когда Вайнод высадил Мюриэл, было слишком поздно куда-либо ехать. Оставался только район «красных фонарей». В два часа ночи он представлял единственное место, где людям требовалось такси. Вскоре иностранные туристы приедут в отели «Оберой» и «Тадж», однако никто из них не захочет прокатиться по городу.

Вайнод решил, что дождется последнего выступления в «Мокром кабаре» — вдруг какая-нибудь другая танцовщица экзотических танцев пожелает безопасно добраться до дома. Карлика удивляло, что кабаре для мистера Гарга было его «домом». Вайнод не мог представить, как можно спать в таком месте, потому что комнаты второго этажа, должно быть, находились прямо над баром, столиками и сценой. Водителя такси бросало в дрожь, когда ему виделся полумрак бара, яркая сцена и темнота вокруг столиков, где сидели мужчины и кое-кто из них занимался онанизмом. В воздухе «Мокрого кабаре» стоял устойчивый запах мочи. Как мог Гарг спать в таком месте, пусть даже на втором этаже? Вайнода просто передергивало от отвращения.