Океан. Белые крылья надежды - Филип Жисе Страница 84

Леопольдо сделал шаг.

Ангелика села на траву и положила голову на колени. Взгляд приник к колечку, которое она вертела пальцами обеих рук. Давно она его не видела. С тех пор как спрятала, когда начала жить с Алессандро. Не выбросила, а спрятала, будто чувствовала, что еще пригодится. Если, конечно, пригодится. Леопольдо убежал, едва увидел ее. Может, даже уже покинул остров, а все заверения синьоры Полетте в том, что любящий мужчина никогда не оставит любимую, не более чем попытка смягчить новый удар судьбы. Но, ничего, она справится, давно смирилась с тем, что остаток жизни проведет на острове где-то в Атлантике. Видела даже в этом плюс – многие люди мечтают иметь собственный остров, а у нее он, пожалуйста, есть. Собственный остров в тропиках. О таком можно только мечтать.

Ангелика положила колечко на ладонь, улыбнулась, заметив, как заискрилось оно в лучах заходящего солнца, как засверкали камешки. Когда-то они собирались с Леопольдо пожениться, но судьба распорядилась иначе, а теперь вот у нее появилась Луиза. Зная, насколько ревнив Леопольдо, Ангелика, в отличие от синьоры Полетте, не испытывала такой уверенности в том, что Леопольдо не оставит их, вернется и даже заберет назад в Италию. Ревность слепит глаза ревнивцу и заглушает голос его сердца. Обида и злость могут заставить Леопольдо как можно скорее убраться с острова. Что он, скорее всего, уже и сделал. А если почувствует укол совести, то всегда может успокоить совесть, сообщив властям о горстке людей на острове.

Время шло, но Леопольдо никак не давал о себе знать. Ангелика чувствовала грусть и только грусть от осознания того, что Леопольдо оставил ее на острове. Не было ни злости на него, ни обиды. Только смирение с судьбой и… и колечко на ладони, как напоминание о прошлом, прошлом, которое если уходит, то навсегда, поэтому вернуть его и пытаться не стоит. Но прошлое никогда не уходит просто так, оно всегда оставляет о себе память, как некую тонкую связь между ним и настоящим…

В сознание девушки ворвались голоса синьоры Полетте и синьора Дорети, нашедших некое утешение жизни вдалеке от дома в маленькой Луизе. Иногда Ангелике казалось, что они уделяют больше внимания ее дочери, чем она сама. Но так только казалось, как-никак, а большую часть времени они проводили вместе – общаясь, играя с Луизой, строя иллюзорные планы на будущее, хотя, понимали, что вряд ли у них есть какое-либо будущее вне этого острова, велением судьбы ставшего их домом. Вот уже неполные два года. О прошлом не думали, не вспоминали, слишком много в нем осталось боли, страданий. Цеплялись за настоящее, как голодный птенец за крошку хлеба, найденную его матерью – жадно, жаждуще.

Ангелика минуту-другую смотрела, как синьора Полетте и синьор Дорети играют с Луизой. Как же ей все же повезло, что они у нее есть. Заменили ей отца с матерью, дедушку и бабушку Луизе.

Взгляд Ангелики вернулся к кольцу на ладони. Когда-то она любила Леопольдо, даже готова была стать его женой. А сейчас? Любит ли она его сейчас? Не убило ли время ее любовь к нему? К тому же у нее уже после Леопольдо был другой мужчина, которого она успела полюбить… Она редко вспоминала об Алессандро и… и все же не настолько редко, как хотела бы. Как-никак, а у нее от него ребенок. Когда она смотрела на Луизу, часто замечала на ее лице черты лица Алессандро, особенно когда та улыбалась. Но любила ли она Алессандро так, как когда-то любила Леопольдо? Когда он еще был жив, ей казалось, что ее любовь к нему даже превышает любовь к Леопольдо. Но сейчас, по прошествии столь долгого периода времени… Любила ли она Алессандро на самом деле? Или, быть может, то чувство, которое она испытывала к нему, было всего лишь миксом из разных чувств и желаний – благодарность за то, что он для нее сделал, беззащитность перед Винченцо, острое, возникшее под давлением ситуации желание быть необходимой, любимой? Ангелика не знала ответы на эти вопросы, да и не хотела ворошить прошлое, чтобы узнать. Теперь у нее было только настоящее и только один вопрос к самой себе: продолжает ли жить в ее сердце любовь к Леопольдо?

Она вспомнила тот момент, когда увидела Леопольдо. Шок, неверие, удивление, радость. Она вспомнила то странное ощущение, которое возникло тогда у нее в груди – тепло, окатившее волной все ее нутро. На миг ей показалось, что она дома, а все, что было – не более чем сон. Почувствовала, как участилось биение ее сердца. Не могла не почувствовать, так быстро стучали молоточки ее сердца, и даже сейчас они застучали, когда начала думать о Леопольдо…

Ангелика настолько погрузилась в омут собственных мыслей, что не заметила, как смолкли голоса синьоры Полетте и синьора Дорети. Даже голосок Луизы в кои-то веки поглотила тишина. И попугаи на ветках умолкли, хотя для сна время еще не пришло. Будто кто взмахнул волшебной палочкой и набросил на мир покрывало тишины. Но если бы Ангелика повернула голову, то увидела бы того волшебника, который своим появлением заставил умолкнуть синьора Дорети, синьору Полетте, Луизу и, возможно, даже всегда говорливых попугаев. Недалеко от Ангелики стоял Леопольдо, смотрел на синьора Дорети и синьору Полетте и прижимал палец к губам. Замешательство, возникшее на лицах синьора Дорети и синьоры Полетте, когда они увидели Леопольдо, лишь немногим уступало тому, что посетило их, когда они увидели его впервые, так же появившемся из джунглей. Но оторопь быстро прошла, а на губах появились радостные улыбки. Что-то похожее на улыбку появилось и на лице Луизы, смотревшей на палец Леопольдо, точно он и впрямь был волшебной палочкой. Лишь Ангелика ничего не видела и ничего не замечала, сосредоточившись на собственных мыслях. Думала о Леопольдо и чувствовала биение сердца в груди. Снова и снова вызывала из памяти воспоминание о том, как впервые увидела его после долгой разлуки. Мысленным взором видела его лицо и понимала, как сильно он изменился. По крайней мере, внешне. Взгляд стал тверже и даже жестче. Лицо обрело не свойственные ему ранее черты: скулы заострились, на лбу появились новые морщины. Это было лицо другого Леопольдо, того, о котором она ничего не знала, но который ей нравился ничуть не меньше старого. Быть может, даже больше.

Дыхание Ангелики участилось, когда она коснулась указательным пальцем кольца на ладони, провела по нему. Когда-то она носила это кольцо. Берегла, как некую реликвию. Хотела бы она снова стать потенциальной миссис Витале? Хотела ли снова быть с Леопольдо? Ангелика закусила губу, заглянула внутрь себя. Почувствовала короткую дрожь, пробежавшую по телу, когда поняла, что хотела бы, да только вот кому теперь она нужна с ребенком.

Ангелика, не переставая кусать губу, взяла кольцо большим и указательным пальцем правой руки, перевернула ладонь левой руки тыльной стороной вверх и посмотрела на безымянный палец. Поднесла кольцо к его кончику и застыла в нерешительности. Какое она имеет право сейчас надевать это кольцо, не будучи невестой того, кто сделал ей этот подарок, и кто, вероятно, находится уже на расстоянии многих километров не только от нее, но и от самого острова?

Ангелика коснулась кольцом ногтя.

– Ты не против, если это сделаю я? – Ангелика вздрогнула от неожиданности, повернула голову и… и увидела Леопольдо. Раскрыла рот в немом крике, задрожала как сухой лист на ветру.