Дальтоник - Алексей Слаповский Страница 84

Борис Борисович Шиваев вызвал М. М. Тот явился без сына, что облегчило задачу Борису Борисовичу. А задача была непростая: заставить старика забрать заявление и подтвердить, что он не имеет к Ю. И. Карчину никаких претензий. Начал он так:

— Михаил Михайлович, хочу задать вопрос: как вы относитесь к коррупции, к мафиозным группировкам, к бандитизму?

— Плохо, конечно, — ответил М. М., глядя в окно и думая о чем-то своем.

— А представьте, что вы стали их орудием.

— Это как? — слегка заинтересовался М. М.

— А так. Юрий Иванович Карчин — прекрасный специалист своего дела, уважаемый человек. Преображает к лучшему облик Москвы. Бескорыстный труженик, говоря откровенно. Но нашлись подлецы, которые захотели его уничтожить. Честные люди мешают, видите ли! Им долго не удавалось. А тут такой счастливый случай: Юрий Иванович задевает вас, на него заводят дело, его враги ужасно рады. Понимаете? Вы невольно оказались их пособником!

— Не удивляюсь, — неожиданно ответил М. М.

— Это почему? — даже опешил Борис Борисович.

— А все мы пособники. И все жертвы. Знаете, вы не тратьте время. Что нужно написать? Что не имею к нему претензий? Диктуйте, напишу.

Получив от старика необходимую бумажку и отпустив его, Шиваев почувствовал даже некоторое разочарование. Он готовился к битве гигантов (ибо почти всякий пенсионер, как он знал по своему опыту, гигант упорства и тупости), а вышло все легко, играючи. Если так работать, никакого интереса не будет. И дело со стоянкой оказалось легкое: позвонил Софьин и сказал, что мелкую шваль можно отпустить, но одного обязательно придержать, как следует оформить, чтобы потом судить и дать ему срок. Санкции сверху имеются, и даже не санкции, а прямое пожелание, ибо слишком много подобных дел заканчивается полюбовно, требуют показать результат.

Шиваев выбрал Расима, и тот, похоже, смирился со своей участью. Упрашивал только отпустить на один день — нормально попрощаться с родными.

— Мамой клянусь, никуда не денусь! — обещал Расим.

Шиваев знал: они мамой просто так не клянутся. Если ты поклялся матерью и не сдержал слова — будешь проклят. Но тонкость в том, что клятва эта действительна лишь тогда, когда дается соплеменникам. Клятва хоть мамой, хоть детьми, хоть любыми богами, данная чужому, не в счет. Поэтому он предпочел словам более действенный залог: денежный. Деньги за Расима пусть заплатят родственники, следовательно, это будет обязательство Расима уже перед ними, а не перед Шиваевым. И через это Расим переступить не сможет.

Расим согласился. Его выпустили до суда под два залога: один официальный, другой — Шиваеву, как залог совести, с точно оговоренной суммой, которую Шиваев вернет родственникам Расима, когда тот явится обратно.