Сто тайных чувств - Эми Тан Страница 83

— Хочешь, — мягко начинает Кван, — я попросить Большая Ма помочь нам? Будем играть в «разыскивается ФБР». Ладно, Либби-я?

Меня трогает ее желание помочь мне. Только это имеет здесь какой-то смысл.

— Все равно завтра не будем хоронить. Большая Ма бездельничать… — Кван наливает холодный чай в железную кружку и ставит ее на огонь. — Сегодня, конечно, я не могу ее просить, — говорит она по-китайски, — уже темно, кругом призраки, они испугают ее до смерти, хотя она сама призрак…

Я равнодушно наблюдаю за тем, как синие и оранжевые языки пламени лижут дно железной кружки.

Кван протягивает руки к огню.

— Если уж человек боится призраков, то это навсегда. Я вот никогда их не боялась. Я вижу их, и мы болтаем, словно старые добрые друзья…

Мое сердце сжимается от мрачных предчувствий.

— Кван, если ты видела Саймона, как… человека Йинь, ты ведь сказала бы мне, правда? Ты не стала бы делать вид…

— Я не видела его, — поспешно отвечает она и гладит мою руку, — правда, не видела.

Я убеждаю себя в том, что ей можно верить, что она не лжет, что Саймон жив. Я кладу голову на скрещенные руки. Что нам теперь делать? Есть ли у нас какой-нибудь план на утро? А если мы не найдем его, скажем, к полудню? Что тогда? Звонить в полицию? Я вспоминаю, что у нас нет ни телефона, ни машины. Может, мне удастся добраться автостопом до американского консульства? А есть ли оно в Гуйлине? А может, там есть отделение «Американ экспресс»? Если да, то я совру, скажу им, что у меня платиновая карточка. Пусть возьмут с меня сколько нужно, но организуют спасательные работы, пригонят вертолет, наконец.

Услышав какой-то скрип, я поднимаю голову. Кван ковыряется армейским ножом в замочной скважине шкатулки.

— Что ты делаешь?

— Ключ потерять. — Она разглядывает лезвия ножа, выбирая подходящее. Выбирает пластмассовую зубочистку.

— Давным-давно я положить сюда много вещей, — она вставляет зубочистку в замочную скважину, — Либби-я, фонарик в рюкзаке, дай мне, ладно?

Свет, падающий от фонарика, позволяет мне разглядеть шкатулку. Она сделана из темно-красного дерева и обшита потускневшей латунью. На крышке вырезаны деревья с толстыми стволами, охотник в баварском костюме с убитым оленем на плечах и собакой, скачущей у его ног.

— А что внутри?

Раздается щелчок, и Кван с облегчением садится на место. Она улыбается и протягивает руку к шкатулке:

— Открой и посмотри.

Я хватаю маленькую латунную ручку и медленно поднимаю крышку. Из шкатулки доносятся переливчатые звуки. Я испуганно опускаю крышку. Тишина. Это музыкальная шкатулка!

Кван хихикает.

— Ха, а ты что подумать — там призрак?

Я снова поднимаю крышку, и серебристые звуки веселого военного марша наполняют наш туннель. Я представляю себе гарцующих лошадок и человечков в ярких костюмах. Кван насвистывает мотив, который ей явно знаком. Я освещаю внутренности шкатулки. В углу, под стеклом, расположено устройство, извлекающее звуки — металлические зубцы, задевающие за струны на вращающемся цилиндре.

— Звучит не слишком по-китайски, — говорю я.

— Не китайское. Немецкое. Нравится?

— Очень милая штучка.

Так вот истоки ее истории о музыкальной шкатулке. Я радуюсь тому, что нашлось хотя бы одно реальное обоснование ее фантазиям. Я тоже начинаю тихонько насвистывать.

— А, ты знаешь эта песенка?

Я отрицательно качаю головой.

— Я когда-то подарить тебе музыкальная шкатулка. Свадебный подарок. Помнишь?

Музыка резко обрывается. Мелодия еще некоторое время звенит в воздухе, а потом затихает. Остается только неприятный свист примуса, наводящий на мысли о дожде и холоде, о том, что Саймон в беде. Кван открывает деревянную панель в шкатулке, достает оттуда ключик, вставляет его в отверстие и начинает заводить. Музыка возобновляется, и я благодарна ей за это подобие уюта. Я заглядываю в отделение, где лежал ключик. Это ящичек для безделушек: оторванных пуговиц, истрепанных ленточек, пустых пузырьков — вещей, которыми когда-то дорожили, но потом забыли о них, собирались починить, но отложили в сторону на долгие годы.

Когда музыка обрывается, я снова завожу шкатулку. Кван рассматривает лайковую перчатку с пальцами, навеки сжатыми в маленький хрупкий кулачок. Она прикладывает перчатку к носу и вдыхает.

Я беру в руки книжечку с необрезанными краями. Это «Путешествие в Индию, Японию и Китай» Байарда Тейлора. Вместо закладки между страницами вставлен конверт. Одно предложение в тексте подчеркнуто: «…их раскосые глаза свидетельствуют об извращенном мировоззрении». Какому фанатику принадлежала эта книга? Я переворачиваю конверт и читаю обратный адрес, написанный коричневыми чернилами: Рассел и Компания, Акрополис-роуд, Дорога 2, Колд-Спринг, Нью-Йорк.

— Эта книга принадлежала человеку по имени Рассел? — спрашиваю я.

— А! — оживляется Кван. — Руссо. Ты помнить?

— Нет, — я направляю фонарик на конверт, — здесь написано «Рассел и Компания». Видишь?

Кван явно разочарована.

— Тогда я не знала английского, — отвечает она по-китайски, — я не могла это прочесть.

— Так эта шкатулка принадлежала Расселу?

— Ага, — она берет в руки конверт и внимательно изучает его, — а! Рассел. Я думала, это «Руссо» или «Россия». Отец работал в компании «Рассел». Его звали… — она смотрит мне прямо в глаза. — Баннер.

Мне смешно.

— Ах да. Как мисс Баннер. Конечно. Ее отец был купцом, что-то в этом роде.

— Торговал опием.

— Да, теперь я припоминаю… — И вдруг я понимаю всю нелепость происходящего. Это уже не безобидная сказочка на ночь. Передо мной шкатулка с вещами, принадлежавшими этим людям. Я едва могу говорить.

— Это… музыкальная шкатулка мисс Баннер?

Кван кивает.

— Ее звали — ай-я! — вылетело у меня из головы, — она достает из ящичка с безделушками маленькую жестяную коробочку. — Шш! Ее звали… — бубнит она себе под нос, — как я могла забыть? — наконец достает из коробочки маленький черный комочек. Сначала я принимаю его за чернильный камень, но потом она отщипывает от него кусочек и бросает в чай, кипящий на примусе.

— Что это?

— Трава, — Кван снова переходит на английский, — особенное дерево, только свежий листочек, очень липкий. Я сама собирать для мисс Баннер. Приятно пить, приятно пахнет. Успокаивает голова. Умиротворяет. Может, вернет твоя память.

— Это со священного куста?

— А, ты помнить!

— Нет. Я помню твою сказку.

У меня трясутся руки. До смерти хочется курить. Что здесь происходит? Может, я стала такой же чокнутой, как моя сестра? Может, здешняя вода заражена каким-нибудь галлюциногеном? Может, меня укусил китайский москит и заразил безумием? Может, Саймон вовсе никуда не пропадал? И у меня на коленях не лежит шкатулка с вещами, принадлежавшими женщине из моих детских снов.