Брачный офицер - Энтони Капелла Страница 81

Было страшно подумать, как все будет, когда отец поправится, чем обернется ее сделка с Альберто. Ливия чувствовала, что она перевернет всю ее дальнейшую жизнь. Но этого мало. Она понимала, что только она во всем и виновата. Она сама навсегда лишила себя права на счастье.

Наконец бульдозер из Неаполя подполз к аэродрому, расчищая дорогу на Везувий. Джеймс тотчас подал прошение об отпуске. Его просьба была удовлетворена, и благодарная Пятая Армия от щедрот даже выделила ему джип с приводом на четыре колеса.

Многие дороги, ведущие на гору, были все еще заблокированы, и лишь когда Джеймс подвозил нескольких беженцев в Сан-Себастьяно, те указали ему тайные тропы, ведущие через лес, по которым он смог добраться до Фишино. Подъезжая к деревне, Джеймс обнаружил, что один из рукавов лавы подполз к ней совсем вплотную. Несколько домов было разрушено, и у него защемило сердце, едва он узнал в одном из них ту самую остерию. Внезапно он увидел Ливию, пробиравшуюся сквозь руины, и, выскочив из джипа, бегом пустился к ней, выкликая ее по имени.

— Знаешь, — сказал Джеймс, — если бы не ты, я бы ни за что не выступил с идеей этого плана, и если бы не этот план, сотни — а может, кто знает, и тысячи, — людей стали жертвами извержения.

— Отлично поработал, — бросила Ливия. — Можешь гордиться.

Она вела себя до странности замкнуто, даже для человека, потерявшего родной кров.

— Скажи, ты в самом деле не пострадала? — участливо спросил Джеймс.

— Я же сказала, только отец получил сильные ожоги. Он был в горячке, мы даже думали, что не спасем его, но теперь, слава Богу, он поправляется. Мариза ходит за ним.

— Это такое везение, что вы уцелели!

— Да, наверное.

Ливия почти не поднимала глаз, даже не поцеловала его. Джеймс гадал: может, она сердится, что он за ней не приехал?

— Я пытался прорваться сюда раньше, — сказал он. — Но тут начался камнепад, двигаться было невозможно.

— У нас тоже камни падали.

— С тобой ведь ничего страшного не случилось, нет?

Она повела плечами.

— Справились.

— Ливия, — спросил он мягко, — неужели ты совсем мне не рада?

— Ну, рада, рада. Только сейчас пора готовить отцу обед. Он лежит в доме у соседей, вон там.

Провожая ее к чужому дому, Джеймс сказал:

— У меня отпуск на несколько дней.

— Хорошо.

— Я бы побыл здесь. То есть, если ты не возражаешь. Помог бы расчистить завалы.

— Люди станут судачить.

— А тебе не все равно?

— Я — не ты, — отрезала она.

— По-моему, ты за что-то на меня сердишься. В чем дело?

Она с раздражением развела руками.

— Если хочешь, можешь остаться.

— Правда? — спросил он обескураженно. — Ты в самом деле хочешь, чтоб я остался?

— Да, хочу.

Он воспрянул духом. Она просто подавлена тем, что случилось. На него она не сердится.

Когда Ливия покормила отца обедом, Джеймс предложил ей пройтись. Обняв ее, он почувствовал, как она напряглась. Возможно, подумал он, то, что я сейчас ей скажу, немного ее воодушевит.

— Знаешь, — начал он, — может, все случившееся обернется для нас и приятной стороной.

— Как это?

— Я совершенно уверен, что после этого несчастья ваша семья получит компенсацию, и вы сможете переехать в другое место.

— Что значит, в другое место? — вскинулась Ливия неожиданно зло.

— Ну, теперь, когда ваша остерия сгорела, можно подумать над тем, чтоб подыскать себе где-нибудь место получше….

— Нечего нам больше искать, — отрезала она. — Наше место здесь.

— Да, но если вы возьметесь восстанавливать разрушенное, — терпеливо втолковывал Джеймс, — рано или поздно может произойти очередное извержение, и в другой раз вашему семейству, возможно, уже не так повезет.

Ливия смотрела вдаль, сквозь сосновую рощу, туда, где было море.

— Это верно, нам повезло, — медленно произнесла она, — но не потому, что уцелели. Нам повезло прежде всего потому, что мы здесь живем.

— Понимаю, — кивнул Джеймс, ничего не поняв. — Но теперь самое время подумать о будущем. Оставаться здесь едва ли благоразумно…

— На что мне твое благоразумие! — взорвалась Ливия. — Говорила же, одна жизнь здесь стоит десятка других жизней. И если ты этого не понимаешь, ты просто круглый идиот.

Джеймс совершенно опешил и даже немного рассердился, хотя и попытался не подать вида. Для всех он, выходит, герой, а для Ливии просто жалкое ничтожество.

— Вечно вы, итальянцы, с вашими страстями! — сухо бросил он. — Одни эмоции, никакого здравого смысла. — Он подыскивал, что бы такое поязвительней сказать. — Учти, в следующий раз некому будет разгребать ваши завалы, союзных войск уже рядом не окажется!

— Премного благодарны, прежде прекрасно обходились и без вас! — криво усмехнулась Ливия.

Разгоралась явная ссора, Джеймс не мог взять в толк, в чем причина.

— Ливия, — сказал он спокойнее, — давай не будем ругаться. Я ужасно огорчен тем, что стряслось с твоим отцом, и тем, что погиб ваш ресторан, но ведь ты не можешь не видеть, какие новые перспективы теперь раскрываются перед…

— Решил, что я захочу в Англию что ли? — резко бросила она.

Именно это вертелось у него на языке, хотя Джеймс заранее решил подойти к этому вопросу не сразу.

— Значит, вот в чем вся штука? — сухо спросил он. — Боишься, что я могу воспользоваться этой катастрофой, чтобы иметь повод сделать тебе предложение и вырвать тебя из этой глуши? Что ж, на этот счет можешь не опасаться.

— Отлично. Это было бы хуже смерти.

Ливия зашла слишком далеко, она понимала это. Но ей было так плохо оттого, что не смеет рассказать ему, отчего ей так плохо, и потому она не сделала ничего, чтобы остановить Джеймса, когда он в бешенстве кинулся к джипу, вскарабкался на водительское сиденье и газанул вниз по склону горы, взметнув шинами россыпи вулканических камней.

Ливия провожала его взглядом. Слезы уже готовы были брызнуть из глаз, но она яростно заморгала, прогоняя их. Потом поднялась и побрела по засыпанной шлаком тропе, тянувшейся в глубь леса.

Альберто сидел за кухонным столом, поджидал ее. Аромат свежезаваренного кофе заполнял дом, полная napoletana [63]стояла рядом с бутылкой коньяка. Но Альберто был небрит, как будто сидел так уже давно.

Зная уже, что от нее требуется, Ливия направилась было в кладовку взглянуть, что он отобрал ей для готовки. Но Альберто рукой ее остановил.