Любовь Орлова - Александр Хорт Страница 80

Действие начиналось с того, что Глинка и Пушкин случайно знакомятся в 1824 году, во время большого наводнения в Санкт-Петербурге. В реальной жизни поэт тогда находился в ссылке в Михайловском и познакомился с создателем национальной оперы четыре года спустя на одном из литературных вечеров у Дельвига. Тем не менее этот эпизод остался и вошел в картину, как и многие другие «достоверные» факты. Только наводнение пришлось перенести на несколько лет, что оказалось проще.

Забегая вперед, скажем, что Нева во время наводнения снималась на Одесской киностудии. Там имелся специальный бассейн размером 30 на 40 метров, оборудованный электрическими волнообразователями. Вокруг можно было построить любые декорации, и бассейн превратился в Неву – вдоль «берега» протянулись корпуса Адмиралтейства, в лесах высился строящийся Исаакиевский собор, к которому примыкал Сенат. Все эти памятники архитектуры были по несколько метров высотой. К сожалению, волны от работающего механизма получались широкими и круглыми, что не устраивало мосфильмовцев. Пришлось рядом с бассейном установить два самолета У-2 с работающими двигателями (шквалистый ветер) и привлечь к делу пожарных с брандспойтами. Общими усилиями необходимый эффект был достигнут – наводнение на экране выглядит впечатляюще, почти как в современных фильмах-катастрофах.

То обстоятельство, что сравнительно недавно по экранам прошел фильм Лео Арнштама «Глинка», добавило сценаристам головной боли. Желательно отойти от явных повторов, иначе неизбежно последуют обвинения в плагиате, что, как показал печальный опыт «Веселых ребят», достаточно противно. От чего-то поневоле пришлось отказаться. Если в «Глинке» много места уделено крепостному слуге Ульянычу в превосходном исполнении В. Меркурьева, то в «Композиторе Глинке» такого персонажа вообще нет. А ведь из многочисленных биографий композитора известно, что старый слуга Яков Ульянович много лет заведовал его хозяйством. В фильме же функции няньки возложены на сестру композитора Людмилу Ивановну, которую играла Орлова. Очаровательная женщина столько времени посвящает заботам о брате, что просто диву даешься, каким образом она ухитрилась выйти замуж. Ладно бы еще вышла за Даргомыжского, который тоже днюет и ночует в доме Глинки. Так нет же – за какого-то закадрового Шестакова. Там же, за кадром, у Александрова существует виртуальная жена Михаила Ивановича. Композитор успел жениться, потрепать себе нервы, развестись, а зрители эту мегеру и в глаза не видели. Про Екатерину Ермолаевну Керн, дочку «чудного мгновенья» и единственную, кого по-настоящему любил основоположник русской музыкальной школы, в «Композиторе Глинке» нет ни слова. В предыдущей кинобиографии – она одна из главных действующих лиц.

Из истории известно, что Глинку и Пушкина нельзя назвать закадычными друзьями. В своем капитальном труде «Спутники Пушкина» В. В. Вересаев пишет про Михаила Ивановича: «Симпатии его тяготели только к людям, понимавшим музыку. Этим, вероятно, объясняется, что Глинка не сошелся с Пушкиным, как известно, в музыке понимавшим очень мало, и дружил с Кукольником, большим знатоком музыки». Глядя же фильм Александрова, можно подумать, что творец русской оперы и солнце русской поэзии просто не разлей вода. Кто такой Кукольник, зрителям фильма вообще знать не дано. А ведь Нестор Васильевич был автором слов многих прекрасных романсов Глинки, участвовал в сочинении либретто «Жизни за царя» и «Руслана и Людмилы», в своих критических статьях всячески пропагандировал творчество друга. Правда, братья Кукольники оказали на композитора и отрицательное влияние – они сами вели разгульный образ жизни и его втянули в свою компанию, отчего тот стал крепко выпивать. «Пил коньяк, как воду», – пишет В. Вересаев.

Ну, уж про подобную крамолу, разумеется, даже заикаться нельзя. Герой фильма – идейный борец, трибун, пламенный патриот. Хотя, по свидетельствам очевидцев, Глинка был совершенно равнодушен к общественной жизни. Больше того – в реальной жизни он был богат, а в александровском мифе считает копейки. «Был он очень болезнен, постоянно хворал, лечился то у аллопатов, то у гомеопатов; врачи находили у него „целую кадриль болезней“; страдал, между прочим, сифилисом и последствиями алкоголизма, под конец жизни обрюзг и сильно растолстел». Ну, мало ли что там Вересаев напишет. А мы напишем по-другому. У нас он будет энергичным, щеки – кровь с молоком, физически сильным, кочергу узлом может завязать. «Кадрили болезней» не будет – будет триумфальная премьера «Руслана и Людмилы». Дальнейшую жизнь, сиречь эмиграцию Михаила Ивановича – Франция, Испания, Германия, – советскому зрителю показывать не с руки.

В глубине души у Александрова теплилась надежда, что делу поможет музыка восхитительного композитора Прокофьева. Однако Сергей Сергеевич заболел, и врачи запретили ему работать целых пять месяцев.

В подготовительный период фильма, когда он носил название «Славься!», секретарю звездной четы Маурину пришлось работать в поте лица. Уезжая на очередное заседание, Григорий Васильевич оставлял записки с заданиями для самого Алексея Ивановича и для своей ассистентки: «В. Кузнецова должна заняться подбором актеров на роли: Глинки (актер должен быть не известный, типа Юровского, но лет на 15 моложе его), Пушкина (узнать, кого подобрал на эту роль Герасимов), Гоголя, Грибоедова, Крылова И. А., Белинского, Булгарина, Листа, Берлиоза, Некрасова, Лермонтова, Даргомыжского, Серова, Стасова, Герцена, Николая I, Львова, автора гимна „Боже, царя храни!“ и его сына». Или: «Актера на роль Глинки искать по портрету Репина. Валя должна в Музыкальном музее просмотреть все портреты как Глинки, так и его современников».

Маурин по большей части обеспечивал режиссера мемуарной литературой – воспоминаниями современников Глинки. Однако не только – когда не было директора картины, он подбирал в Москве и Подмосковье места для натурных съемок, а также готовил режиссеру многочисленные справки. «Вы просили сообщить, что такое „Арагонская хота“. Арагония – испанское королевство, со столицей в Сарагоссе (до объединения Испании); „хота“ – танец. Таким образом, „Арагонская хота“ – разновидность испанского танца». [77]

Худосочность будущей роли Орлова сразу поняла, прочитав сценарий. «Тс-с, – делает ей знак Людмила Ивановна и торопливо выходит из комнаты». «Людмила Ивановна с явной гордостью отвечает: – Это мой брат композитор Глинка». «Людмила Ивановна роняет голову на руки и, уже не сдержавшись, рыдает». «– Боже, как страшно! – вырывается у Людмилы Ивановны». «Смущается», «улыбается», «радостно вздыхает», «грустно говорит», «встревоженно мечется», «сокрушенно качает головой»… Да, трудных задач перед народной артисткой СССР не ставилось. Вдобавок работа облегчалась тем обстоятельством, что незадолго до «Композитора Глинки» Любовь Петровна «разогрелась» в похожем, как однояйцовый брат-близнец, фильме «Мусоргский».

Картину о создателе «Хованщины» делал Григорий Львович Рошаль – один из немногих режиссеров, который мог позволить себе роскошь обратиться к знаменитой Орловой с просьбой сыграть в своем новом фильме. Все-таки своей «Петербургской ночью» он дал ей «путевку в жизнь», а Любовь Петровна такой человек, что никогда не забывает добрых дел. Она и сама помогает при случае знакомым чем только может, и ценит хорошее отношение к себе, не забывает о нем. Уж на что маленькая и странная роль ресторанной певички Паулы была предложена ей Рошалем в «Деле Артамоновых», и то она согласилась. В «Мусоргском» же роль посолиднее. Певица Юлия Платонова входит в лагерь союзников автора «Бориса Годунова»; она, что называется, «пробивает» новаторское произведение для своего бенефиса.