Испания. Горы, херес и сиеста - Полли Эванс Страница 8

Но это все далекое прошлое. Сейчас мне было не до них. Теперь главное было двигаться вперед, несмотря на дождь. Я пыталась не плакать и не сдаваться. Но у меня совершенно не оставалось времени любоваться пейзажами. Единственное, что у меня сохранилось от моего пребывания в Наварре, — это один моментальный снимок, случайно сделанный мною, где были запечатлены наваррские деревушки и где четыре века назад были преданы суду и сожжены на костре ведьмы. На этой фотографии можно увидеть узкую деревенскую улицу, вымощенную булыжником, по обе стороны которой стоят каменные дома. Рядом с домами повсюду пасутся коровы, лошади, козы. Когда они передвигаются, мягкий, гармоничный звон их колокольчиков нежным эхом отдается в горах. В течение нескольких следующих дней моего путешествия я делала остановки, чтобы полюбоваться пейзажами и сделать одну или две фотографии. Как ни странно, мне стали покоряться подъемы и горные ущелья, однако я делала это медленно и осторожно, хотя не без удовольствия. Сверху мне открывались красивые виды и опасные спуски. Но самый первый день моего путешествия не принес мне никакого удовольствия. Я думала только о том, чтобы не расплакаться. Мне было не по себе, силы мои были на исходе, и я боялась, что никогда не смогу добраться до пункта назначения.

В конце концов, через восемь часов после того, как отправилась в путь, я добралась до деревни Сига. Это место показалось мне самым прекрасным на земле. Но сюда не следует стремиться, если до этого вы побывали везде, где только можно побывать, или если одна лишь картошка на обед кажется вам слишком простым угощением. А вот тем, у кого шалят нервы, тихое и сдержанное позвякивание колокольчиков пасущихся коров пойдет на пользу.

Горы здесь были повсюду. Они затмевали все вокруг, и интересные по своей архитектуре сооружения терялись среди них. В деревнях Наварры даже новые дома были построены согласно сложившейся традиции: трех- или четырехэтажные здания со ставнями на окнах и балконами на верхних этажах, пестрящими розовыми и красными цветами. Жители деревни Сига, которых насчитывалось не более сорока человек, по-видимому, беспокоились лишь о ее внешнем виде, и цветы на балконах — это все, что их волновало. Никто из них и не подумал о том, чтобы убрать с дороги кошку, лежащую посреди улицы со вспоротым брюхом. Ее внешний вид говорил о том, что она пролежала здесь уже несколько дней. На первых этажах в домах Сиги были крошечные окна, каменный пол и огромные деревянные двери. Раньше здесь по традиции содержали домашних животных. Их навоз использовался в качестве топлива для обогрева домов. Мне показалось, что и сегодня во многих домах этой деревни жители продолжают это делать, поскольку отовсюду слышались мычание и блеяние. С другой стороны, здесь люди беспокоились больше о своих домашних животных, чем о собственных детях, и даже за обедом уход за питомцами становился предметом их разговоров.

Хотя дом, в котором я остановилась, не был похож на место, где содержат крупный рогатый скот, а скорее напоминал частную гостиницу для туристов с внушительным кошельком и для томимых жаждой сельских жителей в беретах. У испанцев очень важную роль играют головные уборы, особенно старинные. Это пристрастие своими корнями уходит в далекое прошлое. В XVIII веке Карл III приказал заменить шляпы с широкими полями на французские треуголки, что вызвало решительный отпор и нежелание их носить. В результате король был вынужден спасаться бегством и покинуть Мадрид, а министру, который составил данный указ, пришлось уехать из страны.

Сам по себе берет вошел в моду в 30-е годы XIX века, во время Первой карлистской войны. Самым храбрым из карлистских генералов оказался местный житель деревни Томас Сумалакарреги. У него были своеобразной формы нос и волевой подбородок, как у всех басков. Он стал национальным героем XIX века. Его головной убор — красный берет с кисточкой — был последним писком моды. Здесь чтят традиции, и местные жители до сих пор носят свои береты с гордостью, в отличие от велосипедного шлема, который, как мне кажется, вряд ли настолько же моден. Мой наряд тоже не отличался законченностью стиля, когда я, стащив истерзанное тело с велосипеда, спотыкаясь и кляня судьбу, вошла в деревенский дом, который принадлежал семье охотника, называемый в Испании casas rurales. Такой дом со съемными комнатами для туристов чем-то напоминает принятую в гостиницах Британии систему услуг, по которой проживающие платят за номер на ночь и за завтрак.

Итак, я обогнула раздавленную кошку и, спотыкаясь, подошла к тяжелым дверям дома, во дворе которого его хозяйка по имени Мерше сплетничала со своей соседкой, не упуская ни одной пикантной подробности. Я обещала приехать сюда примерно между двумя и четырьмя часами дня, но сейчас было уже половина шестого.

— Простите, я опоздала, — начала я.

Мерше удивленно посмотрела на меня. Опоздала? Конечно, Мерше было непонятно, о чем говорит эта странная, расстроенная, помешанная на времени девушка, прибывшая с севера Америки и сообщившая о своем приезде за неделю до этого. И что в этом необычного? Она ведь приехала, как и обещала.

— Я надеялась быть вовремя, но немного задержалась, — объяснила я. — Дорога была убийственной!

— Правда? Откуда вы?

— О! Я приехала из Сан-Себастьяна, — с гордостью произнесла я.

— А! Понятно, — проговорила Мерше, прищурившись.

Было видно, что мои слова не произвели на нее никакого впечатления. В ее взгляде я прочитала: «Это только начало. Дальше хуже будет».

Мерше провела меня по первому этажу с земляным полом. А потом мы стали подниматься по деревянной лестнице, ступени которой были отполированы временем. Прихрамывая, я следовала за Мерше. Моя комната оказалась на последнем этаже. Она была отделана деревом, на окнах красовались ставни нежно-зеленого цвета, а меблировка состояла только из двуспальной кровати с деревянным резным каркасом и огромного мягкого дивана. Смежная со спальней ванная выглядела как новая. За окном виднелась деревенская церковь XVI века со сверкающими, отлитыми из бронзы колоколами, а вдали — идиллическая картина деревни на зеленых волнистых холмах. Казалось, уже наступил конец сентября: в этой части Испании летом обычно идут проливные дожди, которые насыщают траву сочным изумрудным цветом.

Эти холмы помнят войска Веллингтона, которые, перейдя границу, атаковали армию Наполеона во время войны на Пиренейском полуострове и отбросили ее назад во Францию. Интересно, что в те времена военные, несущие дипломатическую службу, брали с собой жен. В случае их гибели вдовы снова выходили замуж за офицеров того же полка. Удивительно, как этим женщинам удавалось перемещаться с одного места на другое и не поддаваться меланхолии. Возможно, они были из другого теста.

Я набрала ванну, залезла в горячую воду, вскрикнула от удовольствия и прикрыла рот рукой, испугавшись, что меня кто-то услышал. Мне стало не по себе от мысли, что обо мне могли подумать невесть что. Чему это я так радуюсь в ванной да еще и одна. Потом я укуталась в пушистое белое полотенце.

(Я пыталась представить себе, что нахожусь в СПА-салоне и будто бы вовсе не было тех восьми часов мучительной для меня езды на велосипеде.) Затем я разложила на кровати карты и пересмотрела маршрут. На этот раз решила обойтись без употребления алкоголя. Раньше мне представлялось, что можно преодолеть на велосипеде весь путь до Фигереса, находившегося недалеко от восточного побережья, где Сальвадор Дали создал первый необычный музей, в котором была выставлена одна из его работ, впоследствии перевезенная в Барселону. Как же это было неразумно! Только теперь я поняла, что на это потребовалась бы еще одна неделя сверх запланированного времени. Я решила, что, прибыв в Барселону, отправлюсь в Музей Дали и потрачу на это целый день. Разработав новый маршрут, я попросила у Мерше совета, какое местное вино лучше купить. Объяснила ей, что это помогло бы снять усталость в ногах и они перестали бы болеть.