Путешествие на "Брендане". По пути Ясона. Экспедиция "Улисс" - Тим Северин Страница 8

Том Восмер, знакомый мне со «странствий Синдбада», был гениальным моделистом. Когда мы впервые встретились, Том занимался тем, что реставрировал поврежденные модели античных судов. Его жена Венди однажды пошутила, что всякий раз, когда она пытается пропылесосить ковер, пылесос давится крохотными медными пушечками. В конце нашего похода по следам Синдбада Том и Венди перебрались в Австралию, где Том открыл верфь по строительству деревянных судов. Хотя сейчас он находился от меня на другом конце света, я не сомневался: Том — именно тот человек, который примет вызов и изготовит миниатюрную модель галеры бронзового века.

Все сложилось так, как я надеялся. Три месяца спустя меня пригласили в аэропорт Хитроу забрать посылку из Австралии — большую и круглую, как барабан. Раскрывать коробку было все равно что разгадывать китайскую головоломку. Когда я снял крышку «барабана», пришлось обращаться к письменным инструкциям, чтобы открыть вот этот зажим, повернуть вот этот фиксатор, удалить еще один слой прокладочного материала, отвернуть винт, потянуть за ручку… Наконец моим глазам предстала сама модель, совершенная в каждой детали; в ней присутствовали даже деревянные колышки, оригиналам которых предстояло в будущем соединить доски настоящего корабля. Каждый колышек был утоплен в дощечки толщиной 3 мм; несмотря на микроскопические размеры, Том ухитрился не пропустить ни единого! Невооруженным глазом можно было различить лишь вереницу черных точек, размерами каждая не крупнее кончика швейной иглы, — это и были торцы колышков, располагавшихся на предназначенных им местах. Том всегда страдал склонностью к перфекционизму.

Снова собираясь в Грецию, я взял модель с собой. Когда я поставил ее на верстак Вассилиса, тот и бровью не повел, как обычно.

— Вот так должен выглядеть наш корабль, — сказал я, старательно делая вид, что ничуть не волнуюсь. На мгновение — или мне показалось — во взгляде Вассилиса мелькнуло одобрение. — С нашей прошлой встречи я провел кое-какие опыты. В частности, попытался согнуть большое дерево, чтобы понять, получится ли тот изгиб, который указан на чертежах.

Моим переводчиком был Энди, племянник Дядюшки Джона. Бывалый моряк, он без труда перевел мой рассказ, как в Ирландии я искал в лесах 16-метровый ствол подходящего диаметра, валил дерево, тащил его до деревни, где жил, обрубал топором ветки, а потом стесывал все лишнее, после чего вымачивал древесину в морской воде (чтобы размягчить), устанавливал лебедку и поднимал ствол, добиваясь нужного изгиба, — словно натягивал тетиву гигантского лука. Времени это отняло немало, и я рассчитывал, что моя история произведет на Вассилиса определенное впечатление. Однако мое долгое повествование этот молчаливый грек подытожил единственной короткой фразой.

— Что он сказал? — спросил я.

Энди, похоже, смутился.

— Давай, выкладывай.

— Он сказал: «Ну и что?»

Еще одной причиной из тех, что вновь привели меня на Спецу, была потребность узнать, где Вассилис намерен брать древесину для строительства. Обломки древних средиземноморских судов, добытые водолазами, равно как и фрагменты, найденные при археологических раскопках, убедительно доказывали, что в античности для домов и для кораблей использовали разновидность сосны — Pinus brutia, иначе алеппскую сосну. Я попросил Вассилиса работать именно с этой породой — и с радостью узнал, что он и другие мастера Спецы предпочитают как раз алеппскую сосну. Мне поведали, что древесину доставляют на Спецу с острова Самос у побережья Турции. Так что я отправился на Самос в поисках того торговца деревом, который являлся поставщиком Вассилиса. Я хотел удостовериться, что он понимает, сколь тщательно нужно подойти в данном случае к отбору древесины.

Высоко в горах Самоса, в идиллической деревушке из разряда тех, какими восторгаются туристические путеводители (оттуда открывался потрясающий вид на Эгейское море), я нашел нужного мне человека — в бакалейной лавке на улочке столь узкой, что автомобилю по ней было не проехать. Вардикос — так его звали — объяснил, что местный лес вырубали на протяжении столетий, поэтому сегодня действуют строгие ежегодные квоты на количество деревьев, которые можно рубить. По счастью, прибавил он, я приехал достаточно рано, так что он, вероятно, сможет удовлетворить пожелания Вассилиса. Вместе с сыном они летом поищут подходящие деревья, повалят их и оттащат к дороге, откуда позднее, на грузовике, а потом на пароме, переправят на материк.

Спускаясь с гор, я съехал с главной дороги и заглянул в тот лес, где Вардикос рубил деревья. Хватило одного взгляда, чтобы убедиться в обоснованности его сетований. Большинство сосен представляло собой жалкое зрелище: кривые, перекрученные, некоторые, возможно, еще годились для рыбацких лодок, однако трудно было отыскать хотя бы одно дерево, достаточно прямое для того, чтобы вытесать из него длинную доску. Интересно, и как Вассилис управляется с этаким негодным материалом? Да, задачка не из легких, но ведь выбора нет. Я уже успел осмотреть голые склоны горы Пелион близ Волоса, с которых когда-то брал древесину Арг, мастер Ясона. Там не осталось ни единого полноценного дерева. Греческий историк Фукидид еще в V веке до нашей эры сетовал, что леса Греции изрядно поредели (из этих деревьев строили боевые корабли) и что за древесиной приходится отправляться в Италию и в Малую Азию. Немногочисленные сосновые боры сохранились лишь на Самосе и на соседнем острове Митилена… В общем, визит в лес произвел на меня угнетающее впечатление: я утратил всякую уверенность в том, что Вардикос сумеет обеспечить Вассилиса нужным материалом.

Два месяца спустя Дядюшка Джон позвонил мне из Афин, чтобы сообщить шокирующие новости. Его голос звучал озабоченно.

— Тим, боюсь, у нас неприятности. Я смотрел вечерние новости по телевизору, и там сообщили о крупном лесном пожаре на Самосе. Картинка — сплошное пламя. Пожарных собирают со всей Греции, вызвали даже специальные самолеты, которые распыляют воду с химикатами. Короче, выглядит все просто жутко. Говорят, боры почти все выгорели — и твой, скорее всего, тоже.

Сердце у меня упало. В нужные сроки мне больше нигде не добыть подходящую древесину. Как ни крути, а строительство галеры, по-видимому, откладывается — как минимум, на год.

Через неделю Дядюшка Джон позвонил снова. Он несколько раз пытался связаться с Вардикосом, но безуспешно. Телефонные линии Самоса то ли сгорели вместе с лесом, то ли были переданы в исключительное распоряжение пожарных и спасателей. Впрочем, Джон не был бы Джоном, если бы в конце концов не добился своего.

— Тим, это невероятно! Предполагалось, что Вардикос отправит древесину Вассилису только в следующем месяце. Но по какой-то причине он решил отослать ее раньше! В общем, твои стволы уплыли с Самоса прямо накануне пожара. Это была последняя отправка. Все прочее, в том числе делянки у дороги, сгорело дотла. Нам повезло, Вассилис может приступить вовремя.

Самос оказался далеко не единственным источником проблем и забот. Я написал письмо президенту Турецкой федерации яхтинга с просьбой подсказать, как получить разрешение на плавание вдоль побережья его страны с частыми ночевками на берегу, в укромных бухтах. Как он считает, не будет ли возражений у властей? Я пояснил, что намереваюсь проплыть на небольшом судне по Эгейскому морю, пройти Дарданеллы и Босфор, а затем продолжить путь по Черному морю до турецко-советской границы. Возможно, федерация сумеет оказать мне поддержку в официальных кругах.