Кукольник из Кракова - Рэйчел Ромеро Страница 8

Каждый вечер Кукольник работал над домом и новой куклой, которая будет в нем жить, – девочкой с темными волнистыми волосами и блестящими глазами разного цвета: левый был ярко-зеленым, словно весенняя листва, а правый – голубым, словно морская гладь. А Каролина в это время шила платья для других игрушек. Сегодня она придумала розовое платье для куклы по имени Люсия. Но ей никак не удавалось сосредоточиться на розах, которые она вышивала на воротнике платья. Слишком уж ее занимала кукла, жившая в беленьком домике.

– Она похожа на настоящую принцессу, – сказала Каролина. – Она почти так же прекрасна, как Дама с горностаем.

«Дама с горностаем» – это была любимая картина Каролины. У Кукольника была копия этой картины, написанная одним из художников, которые часто проводили целые дни в соседней кофейне. Он сказал Каролине, что оригинал, который написал Леонардо да Винчи, находится в Музее Чарторыйских, нарядном желтом здании на другой стороне Главной площади. Казалось, что в улыбке женщины на картине таится тысяча секретов. Белый горностай, хитро поблескивая, обвивал ее руку, словно завиток дыма.

– Я не да Винчи, – сказал Кукольник. Но он улыбался – как всегда, когда говорил о белом домике и о кукле, жившей в нем. – Надеюсь, господину Трэмелу он понравится.

– Господину Трэмелу?

– О, Джозеф Трэмел – это человек, который попросил меня сделать этот дом. Это будет подарок его дочке на девятилетие, – пояснил Кукольник. Он полез в ящик стола и вынул из-под кучи счетов и эскизов новых игрушек фотографию девочки, которая, вероятно, была дочерью господина Трэмела. – Ее зовут Рена.

Наклонив голову, Каролина внимательно рассматривала фотографию девочки на лугу.

Рядом с ней никого не было, и, казалось, сам луг одарил ее венком из васильков.

– Она очень милая, – сказала Каролина.

– Ее отец, похоже, тоже очень добрый человек, – сказал Кукольник. – Я должен доставить домик на следующей неделе. Надеюсь, что не заблужусь, когда буду искать его дом, – я так давно не был в Казимеже.

Каролина переспросила:

– Казимеж?

Она знала о Краковских Плянтах, вокзале и прекрасном озере у Вавельского замка – все это было на макете Кракова, сделанном Кукольником. Но, кажется, она никогда не слыхала о Казимеже.

– Это еврейский район города, – объяснил Кукольник.

– Еврейский? – переспросила Каролина. – Однажды я немножко услышала по радио, как этот ужасный Гитлер говорил о евреях, пока ты не переключил станцию.

Честно говоря, Каролина не очень обратила на это внимание. Гитлер все время о чем-то кричал. Может быть, поэтому Кукольник всегда переключал станцию, заслышав голос лидера Германии, – он не любил, когда кто-нибудь повышал голос.

Кукольник удивился:

– Я не знал, что ты понимаешь по-немецки.

– Но ты понимаешь этот язык, и ты меня сделал, – сказала Каролина. – Поэтому я тоже должна понимать.

– Я об этом не подумал, – произнес Кукольник, коснувшись кисточкой оконного стекла, которое заканчивал делать. – Что касается Гитлера… он ненавидит всех, кто не похож на него. Мне стыдно видеть, какой стала из-за него родная страна моего отца. – Он немного помолчал, задумавшись. А потом подытожил: – У евреев, таких как господин Трэмел, другая религия. У них не такие отношения с Богом, как у меня.

Каролина сказала:

– О, но ведь это совсем не причина ненавидеть друг друга.

– Да, – согласился Кукольник. – Совсем не причина.

Казалось, он не хочет больше обсуждать это, и Каролина решила поговорить о чем-нибудь более веселом. Она развернула на столе платье Люсии, чтобы Кукольник мог его рассмотреть, и спросила:

– Что ты думаешь?

Кукольник посмотрел из-за очков.

– Это просто великолепно. Особенно эти розочки.

– Розовые розы подходят мягким людям. Или куклам, – заметила Каролина. – Это язык цветов. Красные означают страстность, белые – чистоту, розовые – надежду и мягкость.

– Тогда тебе очень подходит красное платье, – усмехнувшись, сказал Кукольник.

* * *

День рождения Рены Трэмел выдался жарким и влажным, и, когда Кукольник вместе с Каролиной спускался с холма по направлению к кварталу Казимеж, лицо его блестело от пота.

Каролина болталась в ранце, висевшем на груди Кукольника и, время от времени возбужденно высовываясь, рассматривала город. Кроме нее в ранце была еще дюжина маленьких столиков, кроватей и стульев. Кукольная мебель была слишком хрупкой, и Кукольник не решился нести ее в домике.

Это был самый первый раз, когда новый друг Каролины взял ее с собой на прогулку, и она наслаждалась видом города, который открывался перед ней. Все – от главной площади Рынек Гловны, которую она видела из окна магазина, до Вавельского замка, возвышавшегося над всем Краковом, словно король на троне, – было даже еще великолепнее, чем на макете Кукольника.

– Похоже, это лето никогда не закончится, – проворчал Кукольник над домиком, который держал в руках. С каждым шагом торчащая на крыше труба задевала его подбородок, так что скоро на нем появилась маленькая красная полоска.

В такие моменты Каролине хотелось быть большой. Тогда она могла бы помочь Кукольнику и, кроме того, прогнать крыс за море без всякой магии. Все-таки человеческий рост давал много преимуществ.

– Если тебе очень жарко, можно поехать на трамвае, – сказала она Кукольнику.

– Ничего, я в порядке, – ответил он и, высвободив из-под домика большой палец, указал им вперед. – Видишь? Дальше дорога идет вниз.

– Все-таки лучше бы поехать на трамвае, – со вздохом сказала Каролина.

Но ее предложение было проигнорировано.

Кукольнику, подумала она, определенно нужно больше заботиться о себе.

* * *

Особняки и многоквартирные дома в Казимеже стояли плотно, словно певцы в большом хоре, а художников было еще больше, чем на Главной площади. На углах улиц стояли их мольберты, и они сидели или стояли, ссутулившись над своими акварельными или пастельными мечтами. Время от времени вокруг них собиралась кучка детей, которые изумленно наблюдали, как летает над холстом кисть или мелок. Остальные жители Казимежа, женщины в шалях и пожилые мужчины с длинными бородами и пейсами, глядя на них, только качали головами.

Квартира Джозефа Трэмела была на четвертом этаже песчано-желтого дома с такими огромными окнами, что они казались глазами великана. Кукольник со вздохом поглядел на длинную винтовую лестницу в подъезде и молча стал подниматься, прижав кукольный дом к животу. Чем выше они поднимались, тем больше Каролине казалось, что на верху лестницы их ожидает либо принцесса, либо дракон. Ведь в самых высоких замках всегда есть такие существа.

Когда они добрались до четвертого этажа, Кукольник свернул направо.