Последний бой майора Петтигрю - Хелен Саймонсон Страница 8

Они всегда приезжали за ним сами, хотя большинство мальчиков уезжали на поезде. Они считали, что хорошие родители поступают именно так; кроме того, директор очень гостеприимно встречал приезжающих родителей — в основном это были те, кто жил неподалеку. Родители были очень общительны и всегда приходили в восторг, если им удавалось заполучить приглашение на воскресный обед в какой-нибудь знатный дом. Ближе к вечеру, осоловевшие после ростбифа и бисквита со взбитыми сливками, они пускались в долгий путь до дома. Он засыпал на заднем сиденье. Как бы он ни сердился на них за то, что его заставляют терпеть эти долгие обеды в компании сына хозяев, также мечтавшего поскорее скинуть с себя эту обузу, он все равно засыпал; темноту прорезали длинные лучи фар, и родители разговаривали вполголоса, чтобы не разбудить его. В эти минуты он чувствовал любовь.

— Вот и приехали, — бодро сказал Роджер.

Майор заморгал и попытался притвориться, что он и не засыпал. Перед отъездом он забыл включить свет, и кирпичный фасад Роуз-лоджа был почти неразличим в серебряном свете луны.

— Какой прелестный дом, — сказала Сэнди. — Больше, чем я думала.

— Он был построен в XVII веке, но последующие «улучшения», как их называли георгианцы, сделали его более внушительным, — пояснил майор. — Проходите, будем пить чай.

— Вообще-то, если ты не против, мы поедем, — ответил Роджер. — Нам пора в Лондон, мы договорились поужинать с друзьями.

— Но вы туда только к десяти приедете, — возразил майор.

При одной только мысли о столь позднем ужине его желудок содрогнулся.

Роджер рассмеялся.

— Ну, учитывая, как водит Сэнди, раньше. Но мы не успеем, если не выедем прямо сейчас. Я тебя провожу.

Он выскочил из машины. Сэнди соскользнула на водительское сиденье, и ноги ее сверкнули, точно пара сабель. Она нажала на что-то, и окно опустилось.

— Доброй ночи, Эрнест, — сказала она, протянув руку. — Рада знакомству.

— Спасибо, — ответил майор. Он уронил ее руку и повернулся на каблуках. Роджер поспешил вслед за ним.

— Скоро увидимся! — крикнула вслед Сэнди. Окно вновь поднялось, исключая возможность дальнейшей беседы.

— Жду не дождусь, — пробормотал майор.

— Не оступись, пап, — сказал Роджер сзади. — Тебе нужно установить здесь фонарь с датчиком движения.

— Отличная идея, — ответил майор. — Здесь бегает столько кроликов, не говоря уж о соседском барсуке, что сад будет похож на дискотеку, вроде тех, на которые ты раньше ходил.

Он протянул руку к двери, намереваясь вставить ключ в скважину. Ключ со скрежетом проехал по двери и выскользнул из пальцев. Раздалось звяканье меди по кирпичу, а затем — зловещий глухой стук, возвещающий, что ключ упал куда-то на землю.

— Будь оно все проклято, — сказал майор.

— Вот видишь? — сказал Роджер.

Роджер, обломав в процессе поисков несколько листьев, обнаружил ключ под раскидистой хостой и безо всяких усилий открыл дверь. Майор вошел в темную прихожую и, вознося к небу молитвы, сумел найти выключатель с первой попытки.

— Пап, ты как?

Роджер остановился, положив руку на дверь, и вид у него был нашкодившего и осознающего это ребенка.

— Все в полном порядке, благодарю, — ответил майор.

Роджер отвел взгляд, но продолжил мяться на пороге, будто ожидая услышать какие-нибудь претензии или требования. Майор молчал. Пусть из-за угрызений совести поворочается пару ночей рядом с этими нечеловеческими сияющими американскими ногами. Приятно было сознавать, что Роджер еще не окончательно утерял моральные ориентиры. Сейчас майор был не в настроении отпускать грехи.

— Ладно, я тебе завтра позвоню.

— В этом нет необходимости.

— Но я хочу тебе позвонить, — настаивал Роджер. Он сделал шаг вперед, и майор вдруг оказался в угловатом, неловком объятии. Он схватился за край двери, чтобы та не закрылась, и заодно, чтобы устоять на ногах. Другой рукой он робко похлопал Роджера по доступной ему части спины, потом положил руку на выпуклую лопатку сына и вдруг почувствовал, что где-то там — маленький мальчик, которого он всегда любил.

— Тебе пора, — сказал он, яростно моргая. — Вам еще ехать до города.

— Я за тебя беспокоюсь, пап, — Роджер сделал шаг назад и вновь превратился в постороннего мужчину, существующего в основном на другом конце телефонного провода. — Я тебе позвоню. Мы с Сэнди разберемся с делами и через пару недель приедем к тебе.

— С Сэнди? Ах да. Это будет прекрасно.

Роджер широко улыбнулся и помахал на прощание, из чего майор сделал вывод, что сухость его тона осталась незамеченной. Он помахал в ответ, провожая глазами сына — тот уезжал довольный и уверенный, что мысль о предстоящем визите поддержит стареющего отца на плаву.

Оставшись в одиночестве, он ощутил, как на плечи тяжким грузом опускается усталость. Он хотел было задержаться в гостиной и выпить глоток живительного бренди, но в камине не было огня, и дом вдруг показался холодным и мрачным. Он решил направиться прямиком в постель. Небольшая лестница, покрытая вылинявшей дорожкой с восточными узорами, казалась неприступной, словно Эверест. Он ухватился за полированные ореховые перила и потащился вверх по узким ступеням. Он считал себя здоровым человеком и каждый день выполнял комплекс упражнений на растяжку, включая несколько глубоких приседаний. Но сегодня — видимо, из-за усталости — ему пришлось остановиться на середине лестницы, чтобы перевести дух. А что, вдруг подумал он, будет, если он потеряет сознание и упадет? Он увидел себя лежащим на ступеньках головой вниз с посиневшим лицом. Может пройти несколько дней, прежде чем кто-нибудь его найдет. Подобные мысли никогда раньше не приходили к нему в голову. Он встряхнулся, выпрямил спину и укорил себя за нелепые мысли. Не следует изображать из себя несчастного старика только потому, что умер Берти. Он поднялся по оставшимся ступенькам с возможной размеренностью и легкостью и не позволял себе пыхтеть, пока не добрался до спальни, где с облегчением рухнул на широкую мягкую постель.