Острова желаний - Брюс Федоров Страница 8

Друзья вышли в город и неспешной походкой, о чем-то переговариваясь, пошли по улице со скромным названием le Pasteur.

Это был всё ещё ранний час утра рабочего дня, но небольшой городок давно не спал. Распахивались входные двери домов, из которых как из пчелиных сот возникали их жители, которые тут же устремлялись к остановкам общественного транспорта или торопливо садились в свои аккуратные миниатюрные автомобильчики, которые с шумом срывались с мест ночной парковки и устремлялись в сторону столичного мегаполиса подобно тому как металлические частицы не могут сопротивляться притяжению неотвратимой силы большого магнита. Маленькие кафе и бары один за другим гостеприимно поднимали оконные жалюзи, а их владельцы деловито приступали к традиционной утренней процедуре подметания и облагораживания прилегающей к их фасадам территории.

Городок был небогатым и не грешил особыми архитектурными изысками. Фасады большинства домов был однотипны, ровно настолько насколько может быть предельно рациональна мысль создателя так называемых типовых проектов социального жилья.

Возникшее по ходу движения наших путников трехэтажное здание, как бы явившееся из последней четверти девятнадцатого столетия, выделялось на фоне общего незатейливого городского ландшафта. Прежде всего, своими большими каминными трубами на крыше, невыразительными настенными пилонами и большой голубой неоновой вывеской " Hotel Le Pasteure".

– Похоже, это то, что нам надо, – решили приятели и зашли в холл отеля, встретившего их приятным полумраком, создаваемым приспущенными шторами и неярким светом лампы на стойке гостиничного консьержа, который сразу заметил ранних посетителей и тут же обратился к ним с услужливым вопросом:

– Господа, чем я могу быть вам полезен?

– Нам нужны два одноместных номера на одном этаже и желательно рядом, – ответил Виктор. Мы остановимся у вас на сутки двое.

– Вам повезло, я могу предложить то, что нужно. Сейчас не сезон и вы можете выбрать любой номер. Обычно мы предпочитаем заранее резервировать места для наших гостей. Прошу заполнить карточки постояльцев и оставить денежный залог или предоставить кредитку, как пожелаете. Если позволите, прошу передать мне также ваши паспорта для снятия копий.

– Мы готовы оплатить вам за два дня вперед полностью наличными.

– Ну что, ж хорошо. Я понимаю, что у вас чисто деловой визит.

– На этот раз да, хотя Париж в любом случае заслуживает большего.

– Вы русские, – удивился консьерж, взглянув на паспорта, – а я вначале подумал, что вы из Канады, точнее из Квебека. Вы там, наверное, долго жили?

– Я бы не сказал, – коротко ответил Виктор, стараясь унять не в меру любопытного консьержа. – Мне ближе Европа. Скажите, какие у нас номера комнат?

Немного смутившись, консьерж, понимая, что был не тактичен выложил на стойку два ключа с пластиковыми бирками номеров 31 и 32, вернул паспорта и пожелал гостям приятного пребывания во Франции.

Маленький узкий лифт, сразу ставший ещё меньше от крепких спортивных тел новых постояльцев, поскрипывая, неторопливо доставил их на третий этаж.

– Встретимся через час внизу в лобби, – предложил Влад. После этого оба одновременно зашли в свои номера, плотно прикрыв за собой двери.

Бросив дорожный кожаный саквояж на двухместную кровать, покрытую бежевым покрывалом со сложным растительным орнаментом, и включив лампу на прикроватной тумбочке, Влад тяжело опустился в кресло. Несколько минут прошло в размышлениях о превратностях судьбы, приведшей его в очередной раз в город Париж, так и не ставший ему близким и понятным за все прошедшие годы.

Осмотрев ничем не привлекательную обстановку третьесортного гостиничного номера, Влад встал и подошел к единственному в комнате окну, из которого открылся самый непривлекательный вид, который можно было представить в тесноте неуклюжих городских построек.

Коричневая заросшая местами моховой зеленью кровля соседнего здания из старой затертой черепицы, разбитая временем и природными стихиями, располагалась столь близко, что казалось, цепляется своим карнизом за стену гостиницы. Многочисленные каминные трубы, покрытые грязно-серой осыпавшейся штукатуркой, дополняли убогость пейзажа.

Разочарованно поморщившись, Влад резким движением задернул тяжелую пыльную портьеру окна, снял наручные часы и аккуратно положил их на маленький туалетный столик с замызганным зеркалом. Не торопясь скинул с себя дорожную одежду, и развесил её на вешалках в невысоком шифоньере с изгрызенными по краям дверцами в привычной для него четкой последовательности: джинсы, рубашка, свитер, куртка.